– Ты только представь себе эту картину, – с притворным ужасом закатила я глаза. – Суровый Аллен, выпивший твоё приворотное зелье! Вечно ходящий с блаженным, одухотворённым выражением лица и… в розовых очках!

Мы обе не выдержали и прыснули от смеха, но тут же резко замолчали, как по команде, услышав строгий, приближающийся голос профессора Октавии, которая, судя по всему, направлялась прямо к нашей парте.

– Надеюсь, Кейт и Лесли, вы не слишком отвлекаетесь от процесса приготовления столь сложного зелья? Это совершенно неподходящее время для пустых разговоров и хихиканья.

Мы густо покраснели и смущённо опустили головы.

– Извините, профессор, – почти хором пробормотали мы, стараясь выглядеть как можно более усердными и сосредоточенными, и тут же склонились над своими котлами, делая вид, что с особым вниманием изучаем бурлящую жидкость.

После того как профессор Октавия, бросив на нас ещё один предостерегающий взгляд, удалилась к другой парте, мы с Лесли украдкой переглянулись и, несмотря на строгий выговор, не смогли сдержать тихих улыбок, понимая комичность ситуации.

По мере того как я всё глубже погружалась в завораживающий процесс варки зелья, время растворялось, замедляя свой неумолимый бег. Каждое осторожное помешивание гладкой палочкой из дерева, каждый крохотный пузырёк, медленно поднимающийся на глянцевую поверхность зелья и лопающийся с едва слышным шепотком, казался мне чем-то особенным, почти священным. Внезапно из горлышка моего медного котла начал подниматься густой, клубящийся пар, окутывая меня лёгким, влажным облаком душистых ароматов. Я на мгновение зажмурилась, наслаждаясь этой мимолётной завесой, и сделала глубокий, жадный вдох, пытаясь уловить все тонкие нотки этого волшебного варева.

Когда я, наконец, открыла глаза, то с изумлением увидела, что моё зелье приобрело насыщенный, глубокий золотой оттенок, напоминающий цвет расплавленного солнца. Оно мерцало и переливалось в мягком свете многочисленных свечей, расставленных по всему классу. На моих губах невольно расцвела широкая улыбка, полная удовлетворения от проделанной работы. Кажется, на этот раз у меня действительно всё получилось. С чувством выполненного долга я отнесла свой дымящийся котелок к столу профессора Октавии, которая, прищурив глаза, внимательно осмотрела его содержимое, оценивая цвет, консистенцию и аромат.

– Превосходная работа, мисс Роберте, – сдержанно похвалила она, на её обычно строгом лице мелькнула едва заметная тень одобрения.

После окончания занятий я быстро попрощалась с Лесли, которая всё ещё увлечённо колдовала над своим котлом, и поспешила в библиотеку, питая робкую надежду застать там профессора Мабергора. Войдя в просторный, наполненный тихим шелестом страниц и запахом старой бумаги зал библиотеки, я по привычке направилась к самому дальнему стеллажу, где сквозь окно мягко проникал дневной свет. К моему огромному облегчению профессор оказался здесь. Он сидел за тем самым столом, что и раньше, его фигура склонилась над раскрытым старинным учебником в кожаном переплёте. Моё сердце вдруг забилось быстрее, пропуская несколько ударов от волнения. Собравшись с духом, я несмело подошла ближе.

– Профессор Мабергор, простите, что отвлекаю, но не могли бы вы уделить мне несколько минут? Мне бы хотелось с вами поговорить.

Он медленно поднял голову, и наши взгляды, наконец, встретились. Его глаза на мгновение задержались на моём лице, прежде чем он неторопливо поднялся из-за стола, сократив и без того небольшое расстояние между нами до нескольких тревожных сантиметров.