Бросив взгляд на большие часы с римскими цифрами, висевшие на стене у выхода из королевского крыла, я поняла, что профессор Мабергор может появиться с минуты на минуту. Нужно было поспешить. Не раздумывая, я выбрала первую попавшуюся мне под руку лошадь – гнедую кобылу. Она была заметно меньше и проще Балдера, но сейчас это не имело значения. Быстро накинув на неё седло и уздечку, я повела её к выходу.

Перед дверью, ведущей во двор конюшни, я остановилась и критически оглядела себя.

– Выгляжу я, конечно, так себе, – пробормотала я, одёргивая подол своего помятого платья.

У меня совершенно не было времени переодеться. Придётся профессору Мабергору снова лицезреть то же самое скромное платье, которое я носила сегодня в Школе. Надеюсь, он не обратит на это внимания.

Выйдя из конюшни, я увидела Мабергора, уже сидящего верхом на Балдере. В сумерках его фигура казалась ещё более статной и внушительной.

– Добрый вечер, Кейт.

– Здравствуйте, профессор Мабергор, – ответила я, немного запыхавшись после спешки.

Мабергор плавно развернул Балдера и направился в сторону темнеющей глади озера, давая мне понять, что я должна следовать за ним. Лёгкий вечерний ветерок, поднятый движением его коня, нежно коснулся моего лица. Я на мгновение задержалась, наслаждаясь этой мимолётной прохладой, затем ловко вскочила на свою кобылу и поехала следом за Мабергором.

Мы ехали молча по узкой тропинке, петлявшей вдоль берега озера. Вода в сумерках казалась чернильной, лишь кое-где отражая последние отблески заходящего солнца. Я не решалась заговорить первой, чувствуя лёгкое волнение. Иногда я украдкой поглядывала на Мабергора, чьё лицо, обрамленное тёмными волосами, было сосредоточенным и спокойным. Его взгляд был устремлён вперёд, на едва различимую в темноте тропу. Становилось всё темнее, и единственным источником света, указывавшим нам путь, были редкие фонари, установленные вдоль тропинки, отбрасывавшие на землю причудливые танцующие тени. Казалось, сама тишина затаила дыхание, словно ожидая пробуждения древнего зла, прежде чем профессор Мабергор, наконец, нарушил её бархатным шепотом, в котором, однако, чувствовалась едва уловимая сталь:

– Кейт, есть ли у тебя ко мне вопросы?

Его голос, даже утопая в этой густой, почти осязаемой темноте, звучал с мягкостью и участием. Он произносил моё имя так бережно, словно это была не просто последовательность звуков, а хрупкая, драгоценная мелодия, которую легко спугнуть не только грубым словом, но и дыханием невидимого хищника.

– Есть, профессор, – выдохнула она.

И снова между нами повисла тишина. Она клубилась вокруг, словно ночной туман, пропитанный запахом гниющих листьев и сырой земли, скрывая не только наши лица, но и рои мыслей, кружащихся под покровом недосказанности.

– Ну же, Кейт, неужели ты позволишь молчанию поглотить нас? Скоро первые лучи рассвета прольются сквозь багровую дымку на востоке, – прозвучал его голос, тронутый едва заметной улыбкой.

Впервые за долгие минуты он встретился со мной взглядом. В призрачном свете редких фонарей его глаза казались бездонными колодцами, хранящими не только мудрость и проницательность, но и тени давно забытых кошмаров.

– Расскажите мне подробнее об этом клинке, – выпалила я, внезапно.

Пальцы мои судорожно сжали поводья, и чуткая кобыла, ощутив нервозность хозяйки, слегка повела ушами, настороженно поглядывая в окружающую тьму.

– Что в нём так тебя заинтриговало? – спросил Мабергор, его неподдельный интерес был почти осязаем, но в нём чувствовалась и какая-то скрытая, холодная оценка. Он слегка наклонил голову, словно пытаясь уловить невысказанную мысль, или, быть может, почувствовать запах моих истинных намерений.