Берр со товарищи затянули окна тканью, чтобы спрятать свет дюжины фонарей. Около двадцати человек сидели на лавках или болтали ногами в речной воде. В основном молодые парни возраста Берра, носившие штаны грузчиков из грубой холстины, как маскарадные костюмы. Некоторые, судя по комплекции, действительно занимались физическим трудом. Одна из женщин была в маске, три прочие – нет. Мужчины слонялись вокруг, хлопали друг друга по плечам, хохотали и притворялись, будто не зарятся на дам. Женщины в основном держались кучкой, порой одна-две отделялись от общего кружка, огибали зал и возвращались. За исключением Элейны. Она заняла место на хлипкой деревянной лестнице, что цеплялась к стене до темного верха. Не в гуще компании и не наособицу, а где-то с краю, где ей было вполне комфортно. Маска скрывала ее вежливую улыбку.

Теддан, разговаривая с очень высоким и особенно крепко сложенным мужчиной, глянула на нее через плечо. Элейна помахала кузине в ответ. Подразумевалось: «я в порядке, не обращай внимания», но Теддан дружески сжала здоровяку плечо и отошла. Разочарование на его лице было бы заметно даже с противоположного берега.

Теддан ступала с подкруточкой, показывая платье в наивыгоднейшем свете. Проходя мимо другого парня, она на ходу выхватила у него бутылку вина. Тот не протестовал.

Достигнув ступенек, Теддан растеклась возле Элейны, обвивая ее руками и кладя голову на плечо.

– Тебе скучно.

– Да нет, – сказала Элейна.

– Я описывала вечеринки чересчур притягательно, и ты разочаровалась.

Элейна чмокнула кузину в макушку.

– Со мной все прекрасно. Мне захотелось прийти и посмотреть. Я пришла. И смотрю.

– Не станет ли поинтереснее, если выпить? – предложила Теддан, протягивая бутылку.

Внутри черного стекла звонко плеснула жидкость.

Элейна покачала головой:

– Меня мутит и от того, что приняла по дороге.

– Но ты трезвая!

– Если чересчур протрезвею, обещаю – выпью. Не понимаю, как моя тошнота улучшит вам вечер, – сказала она и сама услыхала, как жестко прозвучали слова, а после заговорила помягче: – Я страшно изголодалась, но сама не догадываюсь, по чему именно. Я хочу, хочу отчаянно, а чего хочу – знать не знаю.

– Но не такого, как тут?

Элейна пожала плечами. Это было не то. Ни под каким видом. Она понимала царящую вокруг радость. Нарушить правила. Вкусить свободу. Но при этом приходилось терять самоконтроль, а в такой рукав ее руке ни за что не пролезть. Теддан могла очертя голову броситься в мир и уповать, что ее подхватит какой-нибудь бог. Элейне такой веры недоставало.

Но выразиться так обернулось бы грубостью, поэтому пришлось притворяться.

– Кто знает? До рассвета пока далеко.

Теддан сползла на ступеньку вниз и примостила голову на коленях Элейны.

– Я хочу, чтобы ты была счастлива.

– Я тоже хочу быть счастливой, – сказала она. А затем: – О боже, что там происходит?

У края шлюза образовался полукруг зрителей. Здоровый мужчина, от которого отошла Теддан, стоял спиной к воде и дергал себя за штаны.

– Это Эддик, – сказала Теддан. – Когда он чувствует себя обделенным, то лезет побороться.

Эддик успешно справился с досаждавшим узлом и выбрался из штанин. Элейна ощутила, как к щекам приливает румянец, а с ним заодно и смех. Обнаженный воздел над головой кулаки и заревел.

– Обожаю, когда он так делает, – сказала Теддан. – Красивый мужчина.

– Какой-то выбритый медведь.

Кто-то еще из молодежи начал стаскивать с себя одежду, и Элейна чуточку придвинулась, чтобы лучше видеть. Второй был тоньше и порыхлее, но упущенное животной природой восполнял куражом. Стоящие полукругом отступили, давая место намечаемой схватке. Эддика все эти приготовления, похоже, приводили в восторг довольно двусмысленным образом.