– Это ты здесь порядком настрадалась, – прошептал он, нависая надо мной. – Так что нас определённо ждёт только любовь. Я помогу тебе подняться.

Он просунул руку мне под живот и медленно помог оказаться на ногах.

Теперь моя спина оказалась прижата к его вздымающейся груди, но вместо того, чтобы поставить на пол, Алекс подхватил меня на руки и понёс в ванную комнату.

– Что ты творишь?

– Контрастный душ поможет снять напряжение.

– Я еле стою, ты не посмеешь запихнуть меня в воду!

– Не серчайте, богиня, а то спину прихватит.

Цербер открыл стеклянную дверь душевой кабины, поставил меня и закрыл дверь. Надо мной включилась голубая подсветка. Поворот крана и тёплая вода коснулась тела, переключив на горячую, я подставила лицо струям и услышала, как за спиной стеклянная дверь открылась вновь. Душевую кабину наполнил аромат персиков и корицы. Я медленно повернула голову и встретилась глазами с Алексом, его черно-золотой амулет на груди отливал голубым и напоминал о моём неверном выборе.

– Ни стыда, ни совести у тебя нет, а я ведь наказываю и за меньшее.

Я всматриваюсь в его зелёные глаза и не вижу в них ни капли сожаления, он улыбнулся, окидывая взглядом мои мокрые волосы. Отвернувшись от него, смотрю на наше отражение в чёрной плитке, а сердце при этом отказывается биться, замирая в груди. Цербер обнял меня одной рукой за талию, а другой начал массировать спину. Его обнажённый торс казался горячее пустыни.

– Конечно, как скажешь, мой сладкий персик. Как только тебе полегчает, я с радостью приму любое наказание, – он убрал волосы в сторону и поцеловал в плечо.

– Посадим тебя на цепь, чтобы ты не распускал руки, – сказала я тихо, прикрывая глаза от потоков воды, выгибая спину, и прижимаюсь щекой к холодной плитке.

– Я не люблю грубости, мой сладкий персик. Может, всё же начнём с наручников? Пристегнёшь меня к кровати и сделаешь, что душе твоей угодно, только нежно.

– Пять минут назад ты говорил мне про любовь, а сейчас предлагаешь наручники? – я повернула кран на холодную воду, но он никак не отреагировал.

– Наручники гуманнее, чем цепь.

Я почувствовала его учащённое дыхание и повернулась. Улыбка на красивом лице туманила разум, в глазах полыхало желание, с которым бороться не было сил.

– Желание-нелюбовь, – сказала я, и его бровь удивлённо взлетела вверх. – У тебя расширенные зрачки, температура твоего тела повысилась градусов на пять, даже под холодной водой, все мышцы напряжены, сердце скачет, будто ты бежишь со скоростью света по долине смерти, и твоё дыхание сбилось. Ты что, хочешь вырвать мои крылья?

– Ты сама сказала, что у тебя нет крыльев, но я готов пробежать по долине смерти со скоростью света, чтобы они выросли, – он переключил воду на тёплую, не сводя с меня ласкового взгляда.

– Не обещай того, чего не сможешь выполнить, – бросила я, отталкивая его, не выдерживая гипнотический взгляд зелёных глаз, но он ловит мою руку и резко поворачивает к себе так, что наши губы соприкасаются лишь на секунду, но этого достаточно, чтобы сбросить оковы страха.

В какой-то момент я потеряла течение времени, ощущая лишь его горячие руки на своём теле, поцелуи казались единственным спасением в этот момент, и Алекс спасал меня, касаясь губами каждого сантиметра тела.

Нас утягивало в пучину сжигающей страсти, и разорвать нити, переплетающиеся сквозь время, было точно невозможно. Он находил меня также быстро, как сейчас его руки находили застёжку моего топа. Тёплая вода казалась обжигающей или это страсть обжигала тело? Я хотела захлебнуться в нём, впивалась в спину ногтями, стараясь заглушить свой крик, но наслаждение от его близости было столь велико, что в итоге голос мой разрезал звук льющейся воды, отрезвляя окончательно.