– В храме их нет, – сказала Манго. – Мы там были.

Он пожал плечами и повёл нас за собой к воротам дворца, здесь так же, как и при входе в город, свисали Татцельвурмы, совсем ещё малыши, глаза – чёрные бусины, а шерсть и чешуя розовая и совсем ещё короткая.

Нас встретил восточный дворец, окружённый водными садами. Возле главного входа стояли припаркованные мотоцикл и машина Ареса. Мы прошли по золотому мостику, раскинутому над прудом с Золотыми рыбками, и, ступили на пол, украшенный восточной мозаикой, что окружал бассейн с лепестками роз; пройдя мимо воды, мы вошли наконец в двери белоснежного замка. Я знала это место как родной дом и, миновав две арки, очутились в гостиной; здесь на диване уже ждал Гадес, читая книгу.

– Клеопатра, – он встал, обнимая меня. – Рад видеть, сестрёнка.

Он выше, и чтобы его обнять, мне постоянно приходится вставать на носочки, синие глаза будто океаны, пока ты в них тонешь, повелитель царства мёртвых проникает в самую глубину души и узнаёт о тебе всё: чувства, желания и страхи.

– Здравствуй, братик. Ты уже успел познакомиться с Музой? – спросила я.

– Они прибыли недавно, но да, она прекрасна, умна и непредсказуемая. Киндер-сюрприз для бога Войны.

– Одним словом, она другая, а значит, пойдёт до конца. Арес в таком же восторге, как и ты?

– Не думаю, он говорит, она помогла ему справиться с Василиском, последней хранительницей этих земель.

– Что ему не нравится? Что вся слава досталась ей? – я улыбнулась и села на диван. – Василиски доставляли много хлопот живым.

– Но не мёртвым, – его взгляд упал на жемчужину, но брат промолчал. – Пандора нашла браслет. Они сейчас отдыхают. Думаю, за ужином мы сможем поговорить все вместе. Комнаты для вас готовы, вам тоже лучше отдохнуть с дороги.

– Конечно, отдохнём, проводить время с Аресом-то ещё занятие, – буркнула химера потягиваясь.

– Я чувствую его страх, он пронизывает каждую клеточку тела, Клеопатра. Это плохо.

– Его можно понять, – ответила я.

«Я испытываю то же самое»

– Наверно так не привычно, столько гостей сразу, – сказала я, выходя из комнаты вслед за Манго.

– Я только рад.

Мы с Манго поднялись на второй этаж по лестнице, выложенной синей мозаикой. Я останавливалась здесь нечасто, но свою комнату имела. Белоснежная, обставленная в ногу со временем, несмотря на восточный стиль дворца, она олицетворяла моё стремление вырваться из пут прошлого, как будто это было так легко. Я прошлась по толстому ковролину и тяжело выдохнула, разглядывая проекцию звёздного неба на потолке. Положив жемчужину на подушку, прошла к огромному окну с видом на водный сад, открыла и перегнулась через подоконник, чтобы увидеть всё это великолепие во всей красе, но спину снова защемило, а в голове пронеслись слова химеры и цербера.

«В твоей душе царит хаос. Нехорошо жить в разных мирах».

«Алекс. Много он знает? Может, и не знает, но точно чувствует… И смотрит так пристально, прожигая взглядом своих неоново-зелёных глаз, что хочется провалиться в глубины Тартара, там хоть не так жарко».

Я достала из рюкзака карту и повесила на стену. Положив рюкзак в шкаф, взяла с тумбочки лиру, села на кровать и сняла перчатки, рассматривая метки на своих ладонях.

«Метки Хаоса, я Рождение, Жизнь и Смерть, заключённая в собственные оковы». 

 Вздохнув, я провела пальчиками по струнам лиры. Музыка успокаивала.

«Метки на ладонях выглядят отвратительно, приходится постоянно прятать руки в перчатки. Это не метки Хаоса, нет. Это шрамы моего одиночества. Так происходит всегда, чем я сильнее, тем более одинока. Меня боятся, ненавидят или восхищаются, но я точно никого не оставляю равнодушным. И всё, что между рождением и смертью – это жизнь, и я так устала быть одна».