Манго завертела шеей в разные стороны, продолжая топтаться на одном месте, подобно разгоняющейся хищной кошке. Я обвожу взглядом территорию, все думают, что парк-дендрарий нужен, чтобы скрыться от людей, ошибочка, на самом деле это взлётная полоса для химеры. Она понимает, о чём я думаю, и издав рык, наконец, разбегается, а сразу после ворот, медленно закрывающихся за нашими спинами, расправляет крылья и взлетает.

Чувства, которые испытываешь во время полёта не передать словами, это глоток свободы, при котором сердце стучит будто барабан древнего шамана, а мысли скачут галопом или, наоборот, ползут словно черепахи, вызывая дремоту. Мои сейчас – черепахи, которых мы видели, пролетая над океаном, иногда хочется спрятаться в свой панцирь и никогда не вылезать оттуда.

«Может, однажды я много на себя взяла, а теперь не справляюсь?” – я прижалась ещё ближе к тёплому львиному телу и закрыла глаза.

Спустя пятнадцать минут химера громко зарычала, призывая открыть глаза и взглянуть на развернувшуюся картину впереди – развалины храма Солнца и Луны, а возле разрушенных колонн – тело огромной змеи.

– Василиск, – сказала я, глядя на неподвижное тело. – Надо спуститься. Только осторожно.

Я дотронулась до её гривы, и химера, махнув хвостом, пошла на посадку. Мощные лапы коснулись горячего песка мягко, словно не огромный зверь, а невесомая бабочка. Манго помогла мне хвостом и спустившись, я обошла пару колонн, присматриваясь к застывшему монстру. Пустынный воздух пропитался смешанным ароматом кофе и винограда, что не перебивали даже наши с Манго запахи.

– Мё-ё-ёртвый Василиск, – подытожила химера. – Последняя королева змей пала.

– Почему чешуя голубая? – спросила я, не сводя глаз со змеи. – Обычно чешуя ярко-синяя или зелёная, но уж точно не голубая.

Химера пожала плечами и тут же перевела тему.

– Сколько раз я просила, чтобы ты не засыпала во время полёта?

– Я не спала, я медитировала.

– Ага, точно, посапывая мне в гриву, ладно слюнки не пускала, моя гроза богов.

– Эта версия Пандоры мне нравится больше. Смотри что может. Убила королеву змей, – я обошла тело и увидела надрез на голубой чешуйчатой коже, подошла к голове Василиска и кроссовкам приподняла край огромной пасти. – Собрала кровь, значит, знает, что с ней можно сделать. Кровь – это, конечно, хорошо, но зубы лучше. Поможешь?

– Зачем тебе зубы Василиска?

– В долине смерти много опасных тварей, а яд Василиска смертелен для каждого из них.

Химера ловко приоткрыла пасть змеи шире, я окутала зубы нитями и аккуратно вытащила несколько клыков, складывая в мешочек.

– Огромная змея посреди руин. Непорядок, – сказала химера, закрывая рот существа. – Ты можешь убрать её?

– Пускай Гадес этим занимается.

– Клеопатра! – настойчиво протянула Манго.

Я покачала головой и дотронулась до змеи, окутывая тело Василиска нитями, теперь он словно кокон бабочки, скрытый золотыми путами, нити безжалостно сжимают тело, и Василиск рассыпается золотыми искрами. Теперь он спрятан в моей сокровищнице, как и предыдущие два.

Как только Василиск исчезает, земля под нашими ногами сотряслась, взметая песок волной тёмной магии. Мы рухнули на горячую землю, я инстинктивно прикрыла Манго, точно уверенная, что перед нами магия Хаоса. А когда песок наконец осёл, я увидела полное тому подтверждение: песок под телом змеи стал чернее ночи.

– Что это было? – спросила Манго, поднимая взгляд.

– Магия Хаоса. Поверить не могу, – я провела рукой по чёрному холодному песку и почувствовала древнюю первородную силу, что всё ещё билась в маленьких песчинках. – Её я не с чем не спутаю. Она отпечаталась на коже.