Я покрепче сжал меч и ударил по колонне, которая, падая, придавила Василиску повреждённый хвост. Обездвиженная на половину змея всё равно продолжала нападать. Муза выпускала в неё шары магии, но они только раздражали и обжигали кожу существа. Тогда Муза кинула в мою сторону амулет музыки ветра для привлечения внимания, и Василиск атаковал вслепую, я вонзил меч в голову, орудие прошло насквозь. Ядовитая кровь обожгла руки, пока я не выдернул клинок. Василиск в конвульсиях рухнул на песок, а я рухнул на колени, облегчённо вздохнув и прикрыв глаза повязкой.

– Ты мой герой, – сказала Муза, доставая аптечку из рюкзака и садясь рядом.

– Я сказал тебе уезжать, а ты что сделала? – ярость кипела у меня в венах, а тьма в глазах могла её напугать.

– Я сделала из тебя героя, попрошу отца сделать скульптуру во весь рост, поставлю в спальне и буду любоваться, – она достала бинты и маленькую бутылку. – Злость тебе не к лицу. И ты мне не папочка, чтобы слушалась.

Она резко дёрнула руку на себя и начала обрабатывать пузырившуюся кожу.

«Пандора, спрашивала разрешения, даже в незначительных делах, но не она, девушка передо мной совсем другая. Пандора никогда бы не стала мне перечить и уж точно не подумала противостоять смертоносной змее», – подумал я, когда Муза коснулась смоченным бинтом кожи.

– Солнечный шар, живая вода, знание древней системы освещения. Откуда это всё?

– Я любознательная, непослушная, но точно неглупая. Как ты мог ошибочно подумать. Шары мне дал Аполлон, воду мы набирали с Афиной, а легенды мне рассказывали все они, – каждый говорил про себя, но я сложила пазлы в полную картинку, – это не сложно, попробуй как-нибудь. – она протёрла меч и отдала мне.

«Вот и ещё одно доказательство. Мой меч могла брать только Пандора», – я улыбнулся и снял платок с головы, убирая его в карман своих беспощадно испорченных классических брюк.

– Я не считаю тебя глупой, – сейчас мои глаза начали светлеть, приобретая снова кофейный оттенок.

– Считаешь, а ещё тьмой в своей светлой жизни, – я не ответил, наблюдая за ней.

Муза опустилась на колени перед змеёй, делая скальпелем надрез на чешуйчатой коже, собирая кровь Василиска в двенадцать маленьких пробирок.

«Миром в моём сердце, точно, но не тьмой», – я нашёл новое хобби, наблюдать за ней, и мне определённо нравилось, что я видел.

– Древний храм и оживший монстр из легенд, со мной такое впервые, – она сложила всё обратно в рюкзак и двинулась в сторону мотоцикла.

– Монстров на нашем пути будет ещё много, и всё, как и этот, падут к твоим ногам, – сказал я, следуя за ней.

– Не без помощи бога Войны. Ты так и будешь игнорировать мой вопрос. Зачем ты здесь?

– Я уже ответил на этот вопрос. Садись, – я сел на мотоцикл, подавая ей руку.

– Куда мы теперь? Больше у меня не было виде́ний.

– В Элизии к Гадесу, – ответил я и завёл мотор. – Пустыня может одарить или уничтожить.

«Ещё немного и мы будем в безопасности»

– Нам определённо улыбается удача.

Я почувствовал, как её тёплые руки обнимают меня и стало спокойнее. Элизий для меня – песнь горячих песков, чарующее звучание барабанов, арфы, флейты и мандолины, музыка востока, танец бесконечной магии Мира. Место, где я могу хоть ненадолго забыться от бесконечного потока войны, крови и ужаса, с которыми я сталкиваюсь почти каждый день. Наш с ней дом, в котором мы были когда-то счастливы.

Мы пересекаем границу защитного купола, который сотворили с Гадесом для защиты от богов и монстров, уже под лучами вечернего солнца. Я бросил последний взгляд на пустыню и увидел силуэт мужчины, исчезающий будто мираж, глубоко вздохнул и направил мотоцикл по дороге к нашему восточному дому. Стоило въехать в ворота белоснежного дворца, окружённого бассейном и водными садами, к нам вышел Гадес.