– Ты мечтала о своём фан-клубе? – снова попытался пошутить я, указывая на стражников с золотыми мечами и щитами. – Мечты сбываются, моя маленькая дева.

«Так я называл Пандору».

– Древняя система освещения! – с восторгом воскликнула она, когда свет факела отразился от зеркала.

– Откуда ты…

– Три зеркала, они должны быть связаны с зеркалами наверху!

Муза прошла два круга между отражающими поверхностями, поворачивая зеркальные диски и следуя интуитивной закономерности; пройдя третий круг, она, наконец, поймала ускользающий луч солнечного света через крохотную расщелину. Луч многократно отразился в других зеркалах и привёл в действие систему, забытую веками. Свет ласково растекался по комнате, отражался в шлемах и щитах стражи, открывая завесу тайны.

На её лице расплылась восторженная улыбка, а я двинулся к столу с резными ножками, на нём лежала брошенная и забытая в песках шкатулка, на которой, подрагивая, сидела белоснежная бабочка. Прикоснувшись ладонью к холодному металлу, сердце пронзили острые стрелы, напоминая, что всё это больше не принадлежит нам. Муза подошла ближе и трепетно осмотрела находку, бабочка вздрогнула, перебираясь на её руку и взмахнув крыльями, взлетела.

– Я чувствую запах винограда, – грустно протянула Муза, указывая на крышку ларца, с изображением луны, винограда и ока Уаджет. – Браслет пахнет моей магией, значит, всё это всё-таки, правда, я надеялась, знаешь, думала, вы меня разыгрываете.

– Око Уаджет – символ ясновидения, виноград – символ мира, а луна символизирует вечность.

– А надпись? – она указала на переднюю стенку ларца.

– Ты поселила мир и надежду в моё сердце, забралась под кожу и подарила любовь, такую же сокрушительную, как война в моей крови, – произнёс я заученные наизусть слова, прикладывая ладонь к крышке шкатулки. – Положи свою.

Она послушалась, и ларец окутала наша общая магия, пробираясь внутрь цепкими лапами, послышалось три щелчка, и крышка медленно сползала вверх. Золотой широкий браслет лежал на бархатной красной подушечке, дожидаясь нас не первый десяток лет. Стоило коснуться украшения и достать из расписной ловушки, как крышка со звоном захлопнулась, порождая гулкое эхо.

– Знаешь, что здесь написано? – спросил я, дотрагиваясь до рун на браслете.

– Ты мой мир и лунный свет, – ответила она, проводя пальчиком по одной надписи. – В вечности любви. Почему ты подарил его мне, Арес?

Я выдохнул горечь и раскрыл браслет, защёлкивая на её тонком запястье, щелчок звучит хищно, будто захлопнулась пасть чудовища, жаждущая украсть у меня Музу. Я поцеловал тыльную сторону её руки, как и в прошлый раз, но в этот момент Муза не смотрит на меня влюблёнными глазами… Вместо этого мы оба вздрагиваем, когда по храму разносится музыка перезвона ветров. Змеи, клубящиеся в углу, начинают искать щели, поддаваясь бегству.

– Нам надо убираться отсюда подобру, поздорову, – сказал я, и молот исчез в коричневом тумане, а вместо него в руке появился золотой меч.

Громкое шипение змеи разнеслось эхом по сводам храма.

– Что это такое?

– Василиск, – я втянул воздух и бросился обратно к двери, закрывая створки. – Пахнет полынью!

– Змея из тайной комнаты Хогвартса?

– Что? – я шарю по стене в поисках камня, который откроет проход.

– Ты что, не смотрел Гарри Поттера?

– Вот же тьма Хаоса! Родители тебя учили готовить пончики и забыли рассказать о мифических чудовищах? – я нахожу нужный камень, и стена медленно ползёт в сторону, а шипение змеи разносится всё ближе.

Муза бросилась к зеркалам и перестроила систему так, чтобы одна зеркальная плита оказалась прямо перед дверью.