И я делаю в душе зарубку: вот и будет случай узнать, что нового у Заз.

С Лизой Куле мы знакомы со студенческой скамьи.

Обе мы тусовались в компании прожигателей жизни. А спустя месяцы и после взаимных признаний стали подругами.

Заз… Потрясающая личность. В мир взрослых мы входили рука об руку, этап за этапом, сами этого даже не заметив. У нас с ней постепенно сложились уникальные отношения, да так удачно, что в конце концов мы прекрасно узнали друг друга и просто пошли дальше вместе. Для меня она незаменима. Наши общие черты и наши различия так гармонично уравновешиваются, что мы чудесно дополняем друг друга.

Ее образ сейчас у меня пред глазами. Образ прекрасной женщины, какой она и стала теперь, высокой и стройной, умеющей держать себя, очень элегантной – с таким природным изяществом, что ей идет все, что она ни наденет. Жаль, что она не слишком высоко себя ценит. В матово-бледном лице, чуть-чуть подкрашенном, окруженном пышной гривой темных кудрей, каскадом падающих ей на плечи, до сих пор проскальзывает что-то детское. Ей очень идут веснушки, придающие ей своенравный вид. В ней есть уж-не-знаю-что-именно, но нежное и сильное, от нее исходит позитивная и теплая аура.

Она – та, на кого я могу рассчитывать и в трудный, и в добрый час, та, что утешает меня, развлекает, советует, поддерживает, ободряет, когда меня терзает искушение отступить… В общем и целом – она верит в меня. И это взаимно.

Это шанс.

Между мной и Лизой столько общего, столько воспоминаний и общего веселья до упаду! Помню, как в университетской столовой мы меняли ее десерт на мою закуску и наоборот. Взбитые сливки – она сперва поддевала их ложечкой, а потом резким движением опрокидывала в мою тарелку из своей, а меня даже не спрашивала. Диски и книги, понравившиеся нам обеим, – мы передавали их друг другу…

Вереница счастливых мгновений – но, с другой стороны, и у нее немало проблем: сомнения, выбор, решения, неудачи и потребность в утешении и поддержке, заставлявшая нас уединяться в моей или ее комнате университетского городка по соседству с кампусом.

Мы ужинали на скорую руку, сидя прямо на полу, подложив под спины подушки. Обжирались хлебом с выдержанным сыром. И заканчивали эти пиры, грызя шоколад и запивая чашкой чая или кофе.

Уже тогда у нее, у Заз, был талант – высказывать все напрямик, ковыряться в ране острием ножа, чтобы вычистить нарыв, и словам сочувствия и недомолвкам она предпочитала искренность. Мы спорили, ели, плакали и хохотали до тех пор, пока в сердцах наших не оставалось никакой скрытой боли. В целом этого хватало для нашего исцеления. Если случалось потом вспоминать о ране – мы обнаруживали на ее месте простую царапину.

Хотя… не всегда.

Лиза и я… Наше согласие было для нас драгоценным подспорьем в плавании по жизни. Заз всегда была готова выслушать и понять меня. Мы обе были уверены, что желаем друг другу только счастья. Ее отношение ко мне, ее бескорыстная благосклонность подбадривают меня, заставляют изменить видение проблем, мыслить, реагировать.

Лиза научилась распознавать в моих глазах печаль, боль, даже обиду, смущение или стыд, вместо того чтобы верить в дежурную улыбку, которая на моем лице всегда. От себя ведь не спрячешься. Великолепное сообщничество.

Мы соблюдаем точную дистанцию, которая позволяет нам проникать в наши сентиментальные миры, дружеские, родственные и профессиональные. Абсолютно не стремимся к исключительности и не проявляем никакой завистливости, не задаем назойливых вопросов, выходящих за рамки приличий, никаких отравляющих негативных наклонностей. Вот почему наши отношения не портятся.