А когда в теплице появились маленькие огурчики, бабушка заявила, что он их кусает. Вон сколько покусал! Принесла его в тепличку и давай тыкать носом в половинку огурца. Смотри, что наделал, негодник! Ухо ещё надрала.

Митька даже слегка обиделся на такую несправедливость. Что он совсем дурак, огурцы кусать? Тем более, они невкусные. Он всего-то укусил их пару раз, для пробы. А тот огурец, в который тыкала его бабушка, погрыз вообще не он. Может, дикий крот им завтракал? Митька решил подкараулить этого любителя-овощееда. Но виновника выследить не удалось: порча огурцов прекратилась.

А дальше дни полетели один за другим.

Митька носился по огороду как угорелый, охотился, исследовал. Жил в любимом кусте ирги. На веранду заглядывал только перекусить «орехов», полакать водички да переждать тёплые грибные дождики, которые почему-то очень нравились бабушке. Осторожно гулял за забором – познакомился с соседями.

Напротив, в покосившемся крохотном домишке жил глухой старичок. С ним – пожилой пёс серо-рыжей масти поджарой среднешерстной породы. Старичок частенько посиживал на завалинке перед домом, курил папироску, кашлял. Пёс, закрыв глаза, лежал рядом. Пса звали кошачьим именем Барсик. Барсик никогда не лаял и всё время вздыхал. Митька решил, что у него большая тяжёлая печаль, но спрашивать не отважился. Барсик был неразговорчивым, но добрым. Угостил Митьку медовыми коврижками, которые очень любил. Коврижки ему покупал в сельском магазинчике старичок-хозяин. Коврижки Митьке не понравились: сладкие. В общем, большого интереса молодой дружелюбный кот у пожилого грустного пса не вызвал. Митька по-хорошему пожалел Барсика.

В большом каменном доме через широкую дорогу справа проживала неопределённой породы собака по имени Белка, похожая на болонку, грязно-белого цвета. Белка недавно ощенилась. Двое щеночков, уже открывшие глазки, жалобно попискивали, тыкаясь Белке в живот. Каждый день Белка на недолго оставляла щенков в будке и отправлялась погулять. Гуляла она не просто так – она ела во всех соседних дворах. Такая у неё была странная привычка, хотя дома её прекрасно кормили.

Дедушка с бабушкой тоже выставляли для неё перед воротами мисочку с супом, косточками или котлеткой. Так Митька с ней и познакомился. Белка отличалась двумя качествами: она была отчаянной трусихой и имела абсолютно доверчивое любящее сердце. Сразу же позвала Митьку в гости полюбоваться на щенков. Митька заглянул в будку – щенки как щенки, маленькие – не впечатлился. Белка же умилялась, всячески тряслась над ними, старательно их вылизывала.

Хозяин её, восьмилетний мальчик Вовка, рос страшным непоседой. Он вечно бегал, шумел, кричал, гонял мяч, гонял на велосипеде, запускал воздушного змея, дразнил Барсика, дразнил всех, кого мог, частенько ссорился, дрался. Барсик старался не обращать внимания на глупого сорванца. Только когда тот уже сильно надоедал, Барсик глухо рычал, показывая жёлтые клыки, уходил в ограду.

Вовка смастерил рогатку. Митька сидел на самом верху крыши, обозревал горизонт в дрожащей дымке. Камешек щёлкнул по шиферу рядом. Митька не понял, насторожился. Второй камешек попал в ляжку. Не сказать, чтоб больно – больше неприятно. А кому приятно, когда в тебя стреляют? Убрался с крыши. Вовку следовало остерегаться. Пожаловался Белке. Та забеспокоилась: её хозяина не любят! Принялась уверять, что Вовка хороший, совсем не хулиган, только шалит. Её пальцем не тронул – кормит, гладит. Приходи, и тебя гладить будет, пригласила она. Нет уж, спасибо, отказался Митька.

Лето он проглядел.