– Да, можно сказать и так, – кивает Алан и оборачивается к Киму. – Наши советские друзья схватывают на лету.

– Ладно, все готовы? Тогда выдвигаемся, – предлагает Филби, но, судя по кислому лицу Тьюринга, у того еще остаются некоторые неразрешенные сомнения.

– Юрий… – задумчиво говорит хакер. – Не поймите меня неправильно, но перцептрон вырисовывает вас слишком крупным. Нас сразу заметят патрули кибержнецов, и даже добропорядочные виртоманы с радостью сдадут такого подозрительного типа властям.

Из затуманенного лица Юрия проступает суровый и до крайней степени пронзительный взгляд. Непонятно, собирается ли он взорваться от гнева или просто научен так смотреть на собеседников с младших классов советской школы. Вера не позволяет узнать ответ на этот вопрос и быстро приходит на помощь:

– Юра, ты же можешь представить себя маленьким?

Товарищ кивает и в миг приобретает силуэт обычного человека, как две капли воды похожего на типичного виртомана – худая шея, сгорбленная спина и тонкие руки, никогда не державшие ничего тяжелее ки-шлема.

Ким и Алан растеряны, словно перед ними вылез из гроба Гудини.

– Как это возможно? – удивляется после минутного молчания Ким.

Алан не хочет верить своим глазам, но технический ум и ущемленное самолюбие вынуждают его ответить на дилетантский вопрос приятеля.

– Встроенный в шлем перцептрон считывает волновые функции мозга, тысячи показателей, вырисовывая на их основе личность ныряльщика, каким он сам себя ощущает. В конце концов ки-шлем не может измерить человека линейкой, а полагается только на его субъективные ощущения…

– Я просто представил себя меньше, – равнодушно бросает Юрий, будто его пытаются наградить орденом, а он скромно отказывается. – Теперь можно пойти с вами?

Тьюринг думает какое-то время и с загадочной улыбкой кивает.

– Если задействовать в передаче видео оба ваших ки-шлема, то скорость можно удвоить. Ладно, выдвигаемся. Готовьтесь к нырку.

Алан активирует заранее подготовленную настройку шлемов на нырок в Киберрайх, берет Кима и советских товарищей за руки, чтобы поделиться параметрами, и, когда все системы синхронизированы, громко и отчетливо произносит:

– Гай, нажимай красную кнопку.

Тем временем в квартире Алана Гай Берджесс пытается совладать со вторым бутербродом. Поначалу он силился вникнуть в разговор в виртуальном мире, но, слыша лишь слова Кима и Алана и, соответственно, не слыша их собеседников, не смог ничего понять. Он не знал, с кем они беседовали и что слышали, поэтому бросил эту затею и решил запастись энергией впрок. Кто знает, когда в этой стремительной и рискованной жизни удастся поесть в следующий раз?

Однако он быстро понял, что не рассчитал калорийность майонеза, который намазал на хлеб слоем, превышающим снежный покров Альп в феврале. Из состояния мысленной молитвы за упокой желудка его выводит отчаянный голос Тьюринга:

– Гай, чтоб тебя! Нажми красную кнопку!

Берджесс вскакивает, как задремавший на секунду часовой при виде начальства, и бьет по первой попавшейся красной кнопке. К счастью, предусмотрительный Тьюринг не оставил возможности ошибиться. Он и Ким слегка вздрагивают на диване, значит, процесс пошел.

С чувством выполненного долга Гай выглядывает в окно и сквозь остатки утренней темноты замечает макушку Дональда за кустами. На улице все спокойно, но уже слышится звон будильников у соседей, а стало быть, скоро город придет в движение. Берджесс считает, что, раз начал осматривать зону операции, следует довести дело до конца, и выглядывает в холл – там, в его дальнем конце, притаился и показывает большой палец Энтони. Все у него хорошо. Можно продолжить завтрак.