– Такие огромные, сильные, – мечтательно говорит девушка. – С ними мы бы в два счета выиграли войну.

Филби снова берет руку Веры, точнее, он визуализирует это, и до ее перцептрона доходит какой-то сигнал. Девушка вспыхивает, и Ким понимает, что переусердствовал с воображением. Чтобы сменить тему, он говорит:

– Пошли дальше, там еще интереснее.

После парка юрского периода идет роллердром, где каждый желающий может кататься на роликах, крутиться, подпрыгивать и исполнять разного рода трюки без риска для здоровья и без присущего любой авантюре страха – исключительно с положительными эмоциями. К сожалению, Ким понимает, что покатушки займут добрый час и надо спешить дальше, чтобы показать Вере все остальное. Как парень, чье пылкое сердце перетягивает на свою сторону канат в безнадежной схватке с рассудком, он делает все неидеально. Точнее говоря, он делает неправильно все, но неуемным молодым людям принято прощать этот грех.

Посторонним плевать на двух прогуливающихся людей, чего не скажешь о патрулях кибержнецов – темных личностях в не менее темных плащах и фуражках виртуальной полиции. Они не имеют лиц… По крайней мере система не пытается нарисовать их лица, а характеры и психологические слепки накрепко запечатаны секретными правилами Киберрайха, и никто не в состоянии «разглядеть» этих созданий. Они просто есть и все. Если не делать ничего незаконного, на их счет можно не волноваться. В мире, где самые безумные приключения доступны сплошь и рядом, где есть румы с безопасными боями без правил и залы для командных сражений с убийствами, которые не вреднее укуса комара, просто невозможно совершить ничего противозаконного… если не пытаться взломать систему. Чем сейчас как раз и занимаются англо-советские диверсанты.

Плывущие, словно тени, кибержнецы пока ничего не подозревают, благо чтение мыслей еще невозможно, но уже с интересом присматриваются к странной парочке, проходящей мимо всех злачных мест. В мире всеобщей зависимости от развлечений очень опасно не развлекаться дольше пяти минут. Куда именно смотрят жнецы, никто не знает – их глаза, так же, как и лица, не прорисовываются. С чем-то подобным Ким столкнулся, когда увидел Веру в первый раз. Позже они с девушкой познакомились ближе, и перцептрон парня смог немного ее обрисовать, но вот кибержнецов он рисовать не намерен… Только если ты не встречался с ними в реальной жизни. Но встретиться со жнецом в реальной жизни и увидеть его без маски равносильно смертному приговору с немедленным исполнением, так что шансов распознать лица этих дьявольских отродий практически нет.

– Что это за черные призраки? – интересуется Вера, слишком явно на них глазея.

– Самый страшный кошмар, – отворачивается от них Ким и пытается утянуть девушку в сторону. – Старайся не привлекать их внимания.

– Гестапо? – шепчет она откуда-то из русской глубинки, и ее голос через микрофон и телефонную сеть долетает до наушника в шлеме Кима.

– Можно сказать и так. Мюллер создал отдельное подразделение по защите Киберрайха. Для простоты мы зовем их жнецами.

– Жнецы косят пшеницу в поле, – задумывается Вера.

– Да. Эти жнут жизни людей. Собирают подозрительных и неугодных, как урожай во славу своего чертова… – Ким замолкает. – Ладно, тут нельзя много болтать. Где, кстати, Алан с твоим товарищем?

Они оглядываются по сторонам – везде похоть, радость и развлечения. Вдоль виртуальных улиц тянутся румы с самыми безумными приключениями, а на перекрестке возле Кима и Веры мостятся залы поменьше – для короткого времяпрепровождения по пути к основному месту веселья. В мире льющегося из всех щелей серотонина даже несколько минут без захватывающих эмоций кажутся пыткой, поэтому виртоманы играют на всех автоматах, какие только встречают. Потоки людей движутся по обеим сторонам улицы с высокими, блестящими на солнце зданиями, но Алана и Юрия среди них нет.