– Юрий Двужильный, рад познакомиться.

Его сильный акцент способен деморализовать выпускников Кембриджа посильнее демонстрации Фау-3. Истовых почитателей английского языка Кима Филби и Алана Тьюринга словно огрели обухом по голове. Они пытаются быстро восстановить рассудок и сами представляются только по именам, не раскрывая фамилий. На дальнем краю их подсознания крутится замечание Энтони о подсадных фашистах, поэтому нужно быть осторожнее.

– Вы женаты? – зачем-то ляпает Ким, выдавая с потрохами свои намерения относительно Веры.

Юрий мнется, но девушка отвечает режущим, как серп, и твердым, как молот, комсомольским «Нет!», чем тоже выдает себя, но никто из находящихся рядом мужчин не обладает достаточным опытом, чтобы это распознать.

Если Ким все еще на что-то рассчитывает, ему надо срочно менять тему беседы.

– Мы хотим вам помочь, – говорит он, теряя на ходу мысль. – Но для этого вы должны помочь нам.

– Сделаем все, что в наших силах! – Веру успокаивает тот факт, что военное время отодвигает разговоры о личной жизни на второй план.

Алан, до этого просто изучавший русских товарищей, берет разговор под свой контроль:

– Вы должны передать нам видео из концлагеря. – Он виртуально поворачивается к Филби. – Ведь так?

Ким кивает:

– Мы не можем убедить наших сограждан подняться на борьбу с рейхом, пока их мысли затуманены прелестями Киберрайха. Без доказательств нас просто никто не слушает. Или не хотят слушать, чтобы не лишиться доступа в полный наслаждений мир. Зависимые олухи! – Обычно спокойный Ким Филби при виде светлого лика Веры находит в себе силы и желание сдвинуть горы, особенно когда рядом с ней угрожающе парит этот Юрий.

– Спасибо, что согласились получить от нас видео, – говорит девушка, чем настораживает Алана. Он-то думал, что это идея Кима и его друзей, а не советских партизан.

– Погодите, – мешкает он. – Так оно у вас уже есть?

– Да. – Юрий кивает, словно гора колышется на ветру. – Оно, конечно, некачественное. Если не подойдет, можем снять еще, хотя это сложно…

– Он имеет в виду, что нам придется опять убить дюжину немцев в надежде найти у кого-нибудь камеру с неотснятой пленкой, потом подобраться к стенам бдительно охраняемого концлагеря и все зафиксировать, – в общих чертах объясняет Вера.

– Говоря «нам», товарищ Волошина имеет в виду меня, – вдается в тонкости Юрий.

Они все еще стоят в вымышленной избе, которую партизаны сумели сделать своим виртуальным пристанищем. В прошлый раз встреча не закончилась ничем хорошим, избу сожгли. В переносном смысле, конечно, но Киму с его тревожными воспоминаниями от этого не легче. Ему неуютно и каждую секунду кажется, что кто-то вот-вот зашвырнет в окно горящий финский коктейль.

– У вас есть приспособление для передачи видео? – спрашивает Алан. – Конвертер из фотопленки в аналоговый сигнал.

– Да, магнитный, японского производства… – быстро отвечает Юрий.

– Украли у фашистов! – гордо чеканит Вера, и эти бравурные слова отдаются теплом в душе Кима.

– Ладно, – задумывается Алан, и его силуэт подсвечивается от непомерного напряжения перцептрона. – Сделаем так. Отправимся в обычный развлекательный рум первого уровня. Он, понятно дело, защищен Фейрихвандом – по нашему Файерволом: Огненной стеной, стоящей на страже безопасности Киберрайха. Но для работы всех этих зрелищ нужно очень много программных библиотек, хранящихся уровнем ниже. Возможно, именно там найдется брешь в Файерволле.

Вера пытается осмыслить его слова.

– Это что-то вроде технического этажа, где не действуют правила безопасности основного уровня? – приводит пример девушка.