В один из последних солнечных дней Кэти прогуливалась в парке – у неё было несколько свободных часов в выходные. В её тонких руках лежала большая толстая тёмно-синяя книжка с рассказами путешественника Громмеля – очередной подарок щедрого Чарльза.

Август выдался на удивление тёплым, только по утрам прохладный воздух, который наполнял лёгкие и ум бодрящей свежестью, напоминал о приближающейся осени. Кэти очень любила ранние часы за редкую тишину, что, казалось, царила во всём мире. Ей было особенно приятно прогуливаться, пока весь город спал после тяжёлой трудовой недели, и наслаждаться пробуждающейся природой. В этих минутах было нечто волшебное.

Улыбнувшись, она с лёгкостью запрыгнула на скамью и тут же начала читать о сказочных и далёких странах. Книжка была очень старой, но при этом безумно увлекательной. Она содержала необыкновенной красоты рисунки самых разнообразных мест, редких животных и птиц, о названиях которых до этой минуты Кэти даже не доводилось слышать. Словно живые, они смотрели на неё, будоража фантазию.

Так пролетел час, а потом ещё один и ещё, пока солнце не скрылось за облаками. По рукам Кэти пробежали лёгкие мурашки. Она немного поёжилась, втянув голову между плеч, словно нахохленный воробушек в зимнюю стужу, оторвала пристальный взгляд от книги и только сейчас поняла, что весь парк усеян бледными фонарями.

– Ужин, – с ужасом произнесли её губы.

Кэти с громким хлопком закрыла книгу и со всех ног помчалась в сторону дома, а когда подбежала ближе, то увидела на крыльце недовольного отца. С момента начала воспитательных работ он практически перестал ходить в излюбленное злачное место, что, безусловно, не могло не радовать. Девочка всегда мечтала о трезвом родителе, но какой ценой давалось это чудесное перевоплощение! Теперь она стала утешением для его авторитарной натуры бывшего военного.

На лице у Годри читалось явное желание наказать дочь. Кэти виновато уронила голову, послушно проследовала в дом и скорее принялась за готовку. Вкусный ужин немного смягчил гнев отца, он разрешил ей поесть и взять тёплое одеяло.

Девочка поднялась в комнату, натянула поверх своего любимого жёлтого сарафана светлую плюшевую кофту и ловко закуталась в одеяло. Под ним она спрятала старый фонарик и книжку мистера Чарльза. В гараже ей предстояло сидеть до тех пор, пока Годри не уйдёт на работу следующим утром, поэтому нужно было как можно лучше прикрыть вещи, чтобы отец их не отобрал.

Когда Кэти снова оказалась на улице, сумеречное небо затянулось густой пеленой серых туч, словно наступила ночь. Моросящий дождик уже начинал глухо отбивать чечётку по битумной черепичной крыше небольшого одноэтажного здания.

Отец зашагал по земляной тропке, ведущей к гаражу, настолько быстро, насколько позволяла его левая хромая нога, и со скрипом открыл изрядно проржавевшую дверь. Запах краски с примесью ацетоновых испарений и сырой извёстки хлынул наружу, заставляя девочку поморщиться.

Кэти робко вошла, и в этот же момент Годри с силой захлопнул дверь, громко проскрежетав в замочной скважине металлическим ключом. Девочка вздрогнула от резкого звука и, немного помедлив, вынула маленький карманный фонарик стального цвета, чтобы оглядеться.

На полу повсюду стояли деревянные ящики с выглядывающими из них пустыми банками, и огромных размеров коробки, доверху набитые старыми фуфайками с работы отца. На полках, что крепились к бетонным стенам с тёмно-серыми разводами от проливных дождей, стояли алюминиевые вёдра с подтёками краски, медные тазы, увешанные паутиной, опрокинутые канистры и пластиковые бутылки с ярко-зелёной и кофейного цвета густой жижей. А на огромном деревянном столе, наспех сколоченном из сосновых досок, лежали разбросанные запылившиеся инструменты. Гараж был небольшим, и прежде Кэти здесь бывать никогда не приходилось, но судя по его запустелому виду, Годри тоже посещал его нечасто.