Первое – назначить комендантом столичного града.

Второе. Присвоить звание майора гвардии Преображенского полка!

(По традиции звание полковника носил сам император).

Третье. Наградить орденом святой Анны 1-й степени.

Четвёртое. Пожаловать оному лицу баронское достоинство.

Пятое. Вдобавок к пункту три наградить ещё и орденом святого Александра Невского.

И наконец, шестое – подарить две тысячи крестьян и имение в любой губернии на его выбор.

Записал?! Клади на стол, я сейчас же сей документ подпишу.

Но Ваше Высочество, – там не указана фамилия. Кого именно…

– Как кого?! – оборвал секретаря император, – мог бы и сам догадаться! Учителя моего сына Александра… Алексея Андреевича Аракчеева!

Весна 2024 года. Кухня нашего дома.

«По наружности Аракчеев похож на большую обезьяну в мундире. Он был высок ростом, худощав и жилист; в его складе не было ничего стройного; так как он был очень сутуловат и имел длинную, тонкую шею, на которой можно было бы изучать анатомию жил, мышц и т. п. Сверх того, он как-то судорожно морщил подбородок… Из записок генерал-майора Николая Саблукова

Катюша кончила читать, с минуту помолчала, а затем с вызовом продолжила:

– Когда его бывший ученик, а ныне император Александр Первый поручил Аракчееву организацию военных поселений, то тот довёл это дело до полнейшего абсурда. За малейшие проступки виновных подвергали жестоким телесным наказаниям.

В этих поселениях расходовались целые возы розог, а бедные поселенцы были вынуждены работать с утра до вечера, под пристальным, под надзором начальников! И правильно писал о нём Пушкин, он-то не боялся сатрапа:

Всей России притеснитель,

Губернаторов мучитель

И Совета он учитель,

А царю он – друг и брат.

Полон злобы, полон мести,

Без ума, без чувств, без чести,

Кто ж он? Преданный без лести,

……………..4

Последнюю строчку приводить не буду, она, вообще, нецензурная!

***

Я молча поставил пустую пиалу на стол, поднялся и поманил девушку за собой в кабинет.

Там открыл одну из моих многочисленных папок и протянул Екатерине:

– Читай, только очень внимательно. Аракчеев был педант до мозга костей. Записывал буквально всё, с чем ему приходилось иметь дело. Документ бесспорный, фотокопия из Государственного архива.

«Книга приказаний 1896 года» – прочитала вслух племянница – но ведь это же ещё задолго до создания поселений.

– Катя это не важно, интересен сам факт, что если бы какому-то подчинённому, когда-либо было нанесено увечье, данный факт обязательно нашёл своё место в подобном документе. Ты не отвлекайся, читай, нам ещё пушкинскую эпиграмму предстоит разобрать, – произнеся эти слова, я вывел на экран монитора герб Аракчеева.

А Екатерина продолжила:

– Объявлено выговоров – двадцать два!

– Произведено: Три вычета из жалования и два ареста.

– Иключение во флот, одно!

– Под суд отдан одни (!) солдат, за побег!

***

Как видишь, ни одного случая тяжёлых телесных наказаний здесь не отражено. Конечно, есть всё же вероятность, что Алексей Андреевич об этом специально умалчивал, но согласись, на него это совсем не похоже.

Теперь давай разберём его фамильный герб, – я пододвинул к девочке стул, чтобы она могла рассмотреть изображение во всех деталях.

Видишь внизу слова «Без лести предан». Так вот, их вписал сюда сам Павел первый. И знаешь за что?! За то, что кроме крепостных крестьян, более никаких материальных подарков от сильных мира сего не принимал, более того, аккуратно извлёк и передал в казну бриллианты из рамки портрета Александра Первого, который был ему торжественно вручён, уж не помню по какому случаю.

– Ну, раз он был такой честный и правильный то почему же не вызвал Пушкина на дуэль за эту эпиграмму? – Катя с возмущением вскочила со стула, – в те годы, все об Аракчееве плохо говорили, а всех обмануть нельзя!