– Моя дорогая мисс Халли, – сказал он, – я понимаю, более того, я всегда понимал, что у вас есть что-то личное, что вы должны сообщить своему кузену.

Но Грей встал и:

– Сетон!… Маргарет! – сказал он, переводя взгляд с одного на другого. – Я хочу сказать, Маргарет, что если у тебя есть что рассказать мне о Рите… Есть? Правда?

Он устремил на нее пристальный взгляд.

– Да.

Сетон собрался уходить, но Грей порывисто оттолкнул его, тут же вновь обратившись к кузине.

– Возможно, ты не слышала, Маргарет, – начал он.

– Я слышала, что произошло сегодня ночью с сэром Люсьеном.

Оба мужчины мгновение молча смотрели на нее.

– Сетон все время был со мной, – сказал Грей. – Если он согласится остаться, то с твоего позволения, Маргарет, я бы хотел, чтобы он это сделал.

– Конечно, – согласилась девушка. – На самом деле я буду рада его совету.

Сетон склонил голову и, не говоря больше ни слова, вернулся на свое место. Грей был слишком взволнован, чтобы снова сесть. Он стоял на ковре из тигровой шкуры перед камином, наблюдал за кузиной и яростно курил.

– Во-первых, – продолжала Маргарет, – пожалуйста, брось эту сигарету в огонь, Квентин.

Грей вынул сигарету изо рта и ошеломленно уставился на нее. Он взглянул на девушку, и ясные серые глаза смотрели на него с непостижимым выражением.

– Ну да! – неловко сказал он и бросил сигарету в огонь. – Раньше ты дымила как печь, Маргарет. Это какой-то новый культ?

– Я и сейчас курю гораздо больше, чем мне полезно, – призналась она, – но я не курю опиум.

Эти слова произвели любопытный эффект на двух слушавших их мужчин. Грей бросил сердитый взгляд на коричневую пачку, лежавшую на столе, воскликнул Faugh! и, достав из рукава носовой платок, с отвращением вытер губы. Сетон пристально посмотрел на собеседника, подбросил в огонь свою папиросу и, взяв пачку, достал сигарету и критически ее обнюхал. Маргарет наблюдала за ним.

Он сорвал обертку и попробовал прядь табака.

– Боже правый! – прошептал он. – Грэй, да это же наркотик!

Когда старший инспектор Керри свернул с Пикадилли на Старую Бонд-стрит и направился к дому Казмаха, перед ним открылась мрачная и пустынная перспектива. Проходя мимо, он взглянул на названия некоторых витрин и подумал, правильно ли оценивают меховщики, ювелиры и другие торговцы дорогими товарами услуги столичной полиции. Он подумал о мирно дремлющих торговцах в их пригородных домах, сохранность запасов которых полностью зависит от бдительности этого Недремлющего ока – ведь с недремлющим оком он мысленно сравнивал службу, членом которой являлся.

Перед дверью квартала дежурил констебль. Рыжий Керри был известен каждому сотруднику полиции, и при появлении знаменитого старшего инспектора констебль отдал честь.

– Есть что доложить, констебль?

– Да, сэр.

– Что?

– За телом приехала скорая, и еще один джентльмен.

Керри уставился на мужчину.

– Другой джентльмен? Кто, черт возьми, этот другой джентльмен?

– Я не знаю, сэр. Он пришел с инспектором Уайтлифом и пробыл внутри почти час.

– Инспектор Уайтлиф не на службе. В котором часу это было?

– В двенадцать тридцать, сэр.

Керри задумчиво пожевал, затем кивнул мужчине и прошел дальше.

– Еще один джентльмен! – пробормотал он, выходя в коридор. – Почему инспектор Уорли не сообщил об этом? Кто, черт возьми… – Углубившись в свои мысли, он поднялся наверх, ориентируясь по свету карманного фонарика, который носил с собой. У двери Казмаха дежурил второй констебль. Он отдал честь.

– Есть что сообщить? – спросил Керри.

– Да, сэр. Тело убрали, а джентльмен с инспектором…

– Черт бы побрал эту историю! Опишите этого джентльмена.