– Ищите выключатель и включайте свет! – крикнул инспектор, следуя за ним.

Пока он говорил, Грей нашел выключатель, и квартира Казмаха залилась приглушенным светом.

Оглядевшись, он увидел, что в квартире никого нет.

Грей подбежал к шкафу с мушурбой и отдернул шторы. В кабинете никого не было. В нем стояли стул и стол. На последнем стоял телефон и лежали какие-то бумаги и книги.

– Сюда! – крикнул он, его голос был высоким и неестественным.

Он ворвался через дверной проем во внутреннюю комнату, в которую, как он видел, вошла миссис Ирвин. В воздухе витал запах ладана.

– Фонарь! – позвал он. – Я оставил его на диване.

Но Монте Ирвин подхватил его и уже стоял у его локтя. Его рука дрожала так, что свет дико плясал то на ковре, то на зеленых стенах. Эта комната тоже была пустынна. В занавеске виднелась черная щель, где материал был грубо разорван. Внезапно:

– Боже мой, смотрите! – пробормотал инспектор, который вместе с остальными стоял теперь в диковинно задрапированной квартире.

Из-под разорванных вешалок тонкой струйкой вытекала кровь!

Монте Ирвин зашатался и упал спиной на инспектора, ухватившись за него в поисках поддержки. Но сержант Бартон, который нес второй фонарь, пересек комнату и сорвал зеленые драпировки с их креплений.

Они скрывали деревянную перегородку или крепкую ширму с проемом в центре, который можно было закрыть с помощью другой раздвижной двери. Таким образом, от второй комнаты было отгорожено пространство глубиной около пяти футов. В нем стояло массивное кресло из черного дерева. За креслом, разделяя вторую комнату на третью, находилась еще одна деревянная перегородка, в одном конце которой была обычная офисная дверь, а сразу за креслом, на высоте трех футов от пола, находилось небольшое отверстие или окно. Из внешней комнаты донесся стон, а затем тупой стук.

– Эй! – крикнул инспектор Уайтлиф. – Мистер Ирвин потерял сознание. Подайте руку.

– Я здесь, – ответил тихий голос Сетона Паши.

– Боже мой! – прошептал Грей. – Сетон! Сетон!

– Ничего не трогайте, – крикнул инспектор снаружи, – пока я не приду!

И вот уже узкая квартира заполнилась всей охваченной благоговейным страхом компанией, не считая Монте Ирвина и Брисли, который занимался обморочным человеком.

На полу, между дверью и креслом из черного дерева, раскинув руки и устремив глаза в потолок, лежал сэр Люсьен Пайн, его белая рубашка спереди была выкрашена в красный цвет. В наступившей тишине громко прозвучали шаги инспектора Уайтлифа, когда он открыл последнюю дверь и осветил лучами фонаря внутреннюю комнату.

Комната была обставлена едва ли не как кабинет. Здесь была еще одна полузакрытая дверь, выходившая в узкий коридор. Эта дверь была заперта.

– Пайн! – прошептал Грей, бледнея до самых губ. – Ты понимаешь, Сетон? Это Пайн! Смотри! Его зарезали!

Сержант Бартон опустился на колени и осторожно положил руку на испачканное белье на груди сэра Люсьена.

– Мертв? – спросил инспектор, выступая из внутреннего дверного проема.

– Да.

– Вы говорите, сэр, – обратился он к Квентину Грею, – что это сэр Люсьен Пайн?

– Да.

Инспектор Уайтлиф довольно неуклюже снял фуражку. Над восточными духами, которыми было наполнено помещение, донесся запах сигары Сетона.

– Бартон!

– Да?

– Проверь, исправен ли телефон в офисе. Похоже, что это продолжение телефона из внешней комнаты.

Пока остальные стояли вокруг неподвижной фигуры на полу, сержант Бартон вошел в маленький кабинет.

– Алло! – крикнул он. – Да? – Мгновение паузы, затем, – все в порядке, сэр. Какой номер?

– Джентльмены, – твердо и властно сказал инспектор, – я сейчас позвоню на Вайн-стрит за инструкциями. Никто не должен покидать помещение.