Кавалергардский вальс. Книга пятая Ирина Костина

Иллюстратор Франц Рубо

© Ирина Костина, 2018

© Франц Рубо, иллюстрации, 2018

ISBN 978-5-4474-6735-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1802 год август

Санкт-Петербург, Таврический дворец

Лето в Петербурге всегда коротко: погода переменчива и большую часть времени льют дожди. Но сегодня неожиданно выдался солнечный день, от чего Таврический парк наполнился янтарным прозрачным светом. Елизавете захотелось прогуляться. Она строго наказала фрейлинам дать ей возможность побыть в парке одной.

Впрочем, почувствовать себя одной было невозможно; парк кишел кавалергардами, несущими караул на протяжении времени пребывания во дворце императора. А сегодня Александр со своими «негласными комитетчиками» задержался до вечера; в Петербург пришло сообщение о том, что Наполеон провозгласил себя пожизненным консулом Франции, и эта новость взбудоражила умы.

Условно отгородившись от всех зонтиком, Елизавета бродила по дорожкам вдоль клумб. Но коварная погода не дала ей насладиться прогулкой; неожиданно налетели облака, и поднялся ветер. Сильный порыв вырвал из её рук зонтик; тот покатился прочь, набирая скорость, по парковым дорожкам.

Елизавета увидела, как один кавалергард ловко подхватил «беглеца». И вот он уже идёт к ней навстречу, чтобы отдать утерянную вещицу. Лиз придала лицу учтивое выражение и вдруг опешила; караульный оказался её знакомым поручиком из Благовещенской церкви.

– Прошу Вас, Ваше императорское величество, – произнёс он, протягивая ей зонт.

– Благодарю, – она вновь ощутила трогательные нотки, которые поднимают в её душе, его голос.

Ветер стих, и вновь выглянуло солнце. Лиз невольно зажмурилась, глядя на кавалергарда. Вот он стоит под солнечным светом, высокий, стройный с бледным лицом и чёрными, как омут глазами. В памяти Елизаветы короткими вспышками начали мелькать какие-то неуловимые картинки. Нет, она определённо где-то видела его, вот так же, среди зелёной травы и солнечных лучей. Ещё немного и она вспомнит! Пусть только он ещё скажет что-нибудь.

– Вы… давно на службе? – спросила она.

– Второй год.

– Вы родом из Петербурга?

– Нет. Наше родовое поместье находится под Воронежем.

– Я хочу задать Вам ещё один вопрос…

Но рядом, точно из-под земли, вырос командир полка генерал Уваров и участливо осведомился:

– Простите, Ваше императорское величество, у Вас всё в порядке?

– Благодарю, генерал. Всё в порядке, – подавив раздражение, ответила она, – Мой зонт унесло ветром, а Ваш поручик его поймал.

– Молодец! – похвалил Уваров Охотникова.

Лёшка вытянулся во фрунт:

– Рад стараться, Ваше высокоблагородие.

Лиз поняла, что командир не даст ей поговорить с молодым человеком наедине, и обратилась к Уварову:

– Господин генерал, пришлите Вашего поручика ко мне в покои через час; я хочу дать ему кое-какие поручения.

– Так точно, Ваше императорское величество.

Покои Елизаветы Алексеевны

Снявшись с караула, Охотников припустил бегом по песчаным дорожкам парка. Невероятно! Сама попросила, чтоб он явился к ней в покои! Лёшке ужасно захотелось сделать для Елизаветы что-нибудь приятное. Он свернул в дальний угол сада, где вдоль забора росли ромашки, и безжалостно оборвал их все.

Спрятав букет за спину, он проскользнул мимо фрейлин и стоящих на карауле офицеров, и вошёл во дворец. Пересохшими от волнения губами сообщил:

– Прибыл по приказу Её величества императрицы Елизаветы Алексеевны в её распоряжение!

Придворная камеристка, любопытно смерив его взглядом, доложила:

– Ваше величество, там какой-то кавалергард. Говорит, что прибыл по Вашему приказу.

– Пусть войдёт, – услышал Лёшка её голос и от напряжения взмок.

Елизавета тоже испытывала лёгкую неловкость:

– Простите, я не знаю, как к Вам обращаться…

– Поручик Охотников, – представился он.

Она задумалась; нет, фамилия Охотников ей решительно ничего не подсказывала.

– Поручик Охотников, у меня к Вам есть один деликатный вопрос.

Алексей жадно поглощал глазами каждое её движение. Елизавета поймала на себе этот взгляд и смутилась:

– Я знаю, что Вы посещаете могилу моей дочери, – призналась она, – Нет, я не осуждаю Ваших действий. Мне приятно, что Вы оказываете почести светлой памяти моей бедной девочки. Но, однако… почему Вы это делаете?

«Потому что я люблю Вас!» – чуть не брякнул Алексей, но поймал себя за язык и… поперхнулся.

– Что с Вами? – удивилась она.

Но он продолжал кашлять, и никак не мог остановиться.

– Выпейте воды, – любезно предложила Лиз, сама наполнила стакан и протянула ему.

– Благодарю, Ваше величество.

– Что Вы прячете за спиной? – не выдержала она.

Лёшка вытянул слегка помятый букет и дрожащей рукой протянул его императрице.

– Что это? – растерялась она, принимая цветы.

– Ромашки.

– Ромашки? – переспросила она и вдруг застыла, точно парализованная.

…Вот оно! То самое слово!…В памяти появились светлые вспышки: солнце, высокая трава, качание кареты, весёлый смех Дороти, и мальчик… Он едет верхом рядом с каретой и не сводит с неё влюблённых глаз. «Лиз, спроси его о чем-нибудь», – слышится голос Дороти. «Это же неприлично», – восклицает она. «Ну, признайся, тебе самой хочется»… Да, ей, действительно ужасно хотелось тогда заговорить о чём-нибудь с незнакомым красивым мальчиком. И она спросила какую-то чепуху…

– Что Вы сейчас сказали? – Елизавета выпала из воспоминаний и с любопытством уставилась на поручика.

– Ромашки, – повторил Алёшка, наблюдая её растерянность, и ощутил, как у него самого развивается дрожь в коленях, – Вы спросили, как называются эти цветы, – напомнил он, – Я ответил: «Ромашки». А Вы тогда сказали: «Какое смеш…

– Какое смешное слово «ромашки» – машинально повторила вместе с ним Елизавета и сама испугалась тому, что произошло.

У Алексея вытянулось лицо:

– Вы… неужели, Вы помните?!

– В-вы.. тот самый Алексей?

– Вы запомнили моё имя?!! – воскликнул он, потрясённый до глубины души.

Елизавета растерялась. Невероятно. Это было так давно! А имя его она, в самом деле, не забыла. Да и как могла? «Ели-за-вета А-лек-сее-вна, звучит, как колокольчик – дили-дили динь» – вспомнился ей разговор с сестрой после крещения, – «А парня того тоже звали А-лек-се-ем, дили-динь…»

Дверь в покои внезапно распахнулась, и в комнату вошёл Александр:

– Лиз. Я хотел напомнить тебе, что сегодня…, – он осёкся, заметив молодого кавалергарда, и царившую в комнате всеобщую неловкость, – А что происходит? Что делает в твоих покоях этот поручик?

– Он…, – Лиз, в поисках спасения, нервно зашарила рукой по столу и наткнулась на конверт из Швеции, – Он принёс мне письмо от Дороти, – тут же нашлась она, помахивая конвертом, точно веером.

Александр сомнительно наморщил лоб:

– Дорогая, что с тобой?

– Что? – рассеянно переспросила она.

– Ты так взволнована. Что-то с Дороти?

– …А? – Лиз от страха боялась взглянуть на мужа, – Нет-нет. У Дороти всё в порядке.

Александр обернулся к застывшему посреди комнаты офицеру:

– Вы свободны. Ступайте.

Лёшка послушно щёлкнул каблуками и удалился.

Оставшись наедине с супругой, император критично взглянул на неё, пытаясь определить, чем же всё-таки она так взволнована? Ни жива, ни мертва, Лиз стояла посреди комнаты и прижимала к груди букет ромашек.

– Откуда цветы? – полюбопытствовал Александр.

– Я сама нарвала… на прогулке, – опять соврала она и, в ужасе от такого количества вранья, схватилась за голову.

– Что с тобой? Тебе нехорошо? – испугался он.

– У меня что-то голова закружилась. Пойду, прилягу.

1802 год август

Картли-Кахетия, Тифлис

Кнорринг отбыл в крепость Моздок. Он в царствование Екатерины был командиром Кавказской линии, и теперь рассчитывал, что бывшие соратники не оставят его в беде.

Спустя несколько дней, до Тифлиса дошло известие, что Кнорринг не дошёл до Моздока; он с отрядом был остановлен нападением лезгин в Ларском ущелье. Заняв оборону, русские оказались зажаты среди скал и лишены возможности двигаться дальше.

– Мы должны помочь командующему, – заявил Лазарев, – Обратимся к царевичу Вахтангу с просьбой – выделить армию грузин, чтобы пройти до Ларского ущелья и отвлечь внимание лезгин на себя. Таким образом, дадим шанс Кноррингу прорваться к Моздоку.

– Верно! – подхватил Тучков.

Сашка скептически покусал губу:

– Господа, я не уверен в преданности царевича Вахтанга. У меня есть сведения, что в его Душетский замок ежедневно приходят толпы вооружённых людей.

– И что из этого? – наморщил лоб Лазарев.

– Однако никто не приметил, чтобы они оттуда возвращались, – сообщил Чернышёв, – Вот скажите, генерал, когда Вы были последний раз в Душете у царевича?

– Третьего дня, – признался тот

– И Вы видели в его замке большое скопление народа?

– Нет, капитан. Никого, кроме прислуги.

– Как думаете, куда деваются все эти люди? – Чернышёв вопросительно уставился на обоих генералов.

– Неужели заговор?!

– Это надлежит проверить.

Учитывая обстановку в Тифлисе, где уже всё перемешалось – свои и чужие, и нельзя было никому доверять, Тучков с Чернышёвым выехали в Душет ночью тайком. А, чтобы притупить бдительность царевича Вахтанга, взяли с собою грузинского князя Тарханова.

Едва забрезжил рассвет, они с сотней казаков осторожно въехали на окраину Душета. Чернышёв взял на себя роль посыльного и направился в замок сообщить о том, что генерал Тучков и князь Тарханов намерены нанести царевичу визит. Если подозрения об измене не подтвердятся, то Тучков поговорит с Вахтангом о вызволении Кнорринга из Ларского ущелья.