– Да, товарищ Сталин. И не примерно, а точно. Шестьдесят две дивизии, из которых семь – танковых. Это – около миллиона шестисот тысяч человек и две тысячи восемьсот танков. В обоих воздушных флотах – до двух тысяч самолётов. Орудий и миномётов – до шести тысяч.

– Солидно.

Сталин задумчиво разгладил кончики усов мундштуком трубки.

– А что – у поляков? Хоть планом войны с Германией они, наконец, обзавелись?

Сталинская шутка была из разряда тех, в которых – доля шутки. План войны с СССР у поляков имелся ещё с двадцатых годов и регулярно корректировался. А, вот, планом войны с наиболее вероятным противником шляхта «как-то» не спешила обзаводиться.

Шапошников вернулся к карте.

– На случай войны с Германией Польша имеет план «Захуд». «Запад», то есть. Обзавелась им Польша совсем недавно. Счёт – на месяцы. При первом же взгляде на него сразу возникает мысль о том, что составлялся он наспех. Как говорится, на всякий случай. Но основной его недостаток: он не рассчитан на достижение успеха собственными силами.

– Поляки учитывают Англию и Францию даже в оперативном плане? – усмехнулся Сталин.

– Да, товарищ Сталин. Разработчики плана исходили из того, что собственными силами Польша против Германии не выстоит.

Сталин хмыкнул, покачал головой, и медленно отошёл от карты.

– Расчёт на чужого дядю… Пораженческие настроения, возведённые в степень пораженческой стратегии… Ну, а что они готовы выставить против Германии сами?

Указка в руке Шапошникова заскользила по карте.

– Против Германии, товарищ Сталин, поляки выставляют шесть армий и одну оперативную группу. Против сил немцев в Восточной Пруссии действует армия «Модлин» и оперативная группа «Нарев». В Польском коридоре – армия «Поможе». На польско-германской границе сосредоточены четыре армии: «Познань», «Лодзь», «Краков» и «Карпаты». В резерве – армия «Прусы». Всего – двадцать четыре пехотные дивизии, двенадцать кавбригад, четыре тысячи триста орудий, до восьмисот самолётов устаревших конструкций, двести двадцать лёгких танков и шестьсот пятьдесят танкеток. Танков новых конструкций у поляков нет. Тяжёлых танков не было и не предвидится. Техника – устаревшая морально и физически, в основном – французского и английского производства. Общая численность войск – до одного миллиона человек, товарищ Сталин.

Вождь медленно покачал головой.

– То есть, немцы имеют преимущество и в живой силе, и в технике по всем позициям?

– Так точно, товарищ Сталин. Положение польской армии усугубляется ещё и тем, что войска не успевают ни отмобилизоваться до штатной численности военного времени, ни развернуться. Польская оборона эшелонирована только в представлении военачальников.

Сталин моментально вскинул на Шапошникова пронзительный взгляд желтых глаз.

– Вы действительно считаете, что война начнётся со дня на день?

Шапошников повернулся спиной и карте, и подобрался.

– Судя по концентрации немецких войск на направлении главного удара и по той лихорадочности, с какой поляки собирают силы, нападения Германии следует ожидать в ближайшие семь – десять дней. Для демонстрации мускулов, сил, что сосредоточены немцами – чересчур. Военная машина запущена – и остановить её невозможно.

Сталин медленно прошёлся мимо Шапошникова. Взгляд его был тихим и задумчивым. Трубка дымилась в полусогнутой руке – и вождь не торопился припадать к мундштуку.

– «Семь – десять дней»… Значит – с первого по пятое сентября…

Глаза Сталина вернулись на лицо Шапошникова.

– Борис Михайлович, как, по Вашему мнению, будут развиваться события?

Шапошников сделал почти строевой поворот к карте.