– Лида, ты как? – подойдя к ней вплотную и бережно убрав прядь волос с лица.

– Владимир Иванович, может ко мне, а? – единственное что могла сказать Лида спустя минуту.

Лида пришла на службу в судебную экспертизу пару лет назад и с первого дня работы с Вовой она окончательно и совершенно безнадежно влюбилась в него. Долгое время Вова никак не воспринимал санитарку, пока однажды один из его друзей случайно заглянув к нему на работу, не заметил, как бледная Лида восторженно и беспрерывно смотрит на Вову. Очередной заботливый друг Вовы сразу намекнул ему, что самым правильным будет для неженатого и совершенно свободного человека, закрутить роман с кроткой девушкой. Поначалу Вова долго открещивался и отрицал возможность возникновения служебного романа, гадить любимое рабочее место амурными делами ему казалось крайне глупым и непрактичным. Но когда любовное поле боя подолгу оставалось пустым, а мужская сила не терпела долгого сдерживания, Вова, отбросив свои профессиональные принципы замутил лёгкий и ничего не обещающий романчик с Лидой, превратив её в неформальную Лидусю.

До одури счастливая Лида от снисхождения своего тайного обожания, без лишних выяснений смирилась с абсолютно бесперспективными и даже временами болезненными отношениями. Ее вовсе не смущало то, что встречи их могли проходить раз в три месяца, а телефонные звонки или сообщения совсем отсутствовали. Лишь небольшой презент в виде духов размером в пятьдесят миллилитров, подаренных раз в квартал, являл собой хоть какой-то знак внимания. В остальное же время Вова делал вид, что Лиды не существует. Без сомнения Лида порой пускалась в отчаяние и слезы, поедая перед телеком ведро мороженого. С клятвенным про себя обещанием, что с завтрашнего дня она сменит навсегда место работы, убеждая себя тем, что самым лучше будет прекратить связь с Вовой. Но следовало ей на следующий день увидеть его свежее, гладковыбритое лицо, она вновь пропадала и шептала про себя – «Уж лучше быть с ним просто рядом, чем не видеть совсем».

Широко раскинув руки в кровати Лиды, лёжа и молча уставившись в потолок Вова никак не мог выкинуть из головы события сегодняшнего вечера. Увиденная картина на его рабочем месте, вновь заставляла его уноситься в свои мысли о создании идейного общества. Его открытие, связанное с воскрешением лягушки Йоко, не отпускало от мыслей проведения нового опыта, в котором он мог воскресить человека. Вдумываясь, он понимал, что осуществление его мечты могло быть вполне преодолимым, но для этого требовалось тело, а на его столе всегда были опознанные трупы, которых ждали родственники для захоронения. Конечно, он мог бы прийти однажды в свой морг и успокоив плачущих родственников, пообещать им воскрешение их близких, но где были гарантии, что от услышанного его не упекут в психбольницу? Обратиться в министерство здравоохранения с заявлением, что он владеет уникальной технологией оживления, также была идея сомнительная, да и к тому же стоит повторится, что Вова не ждал научного признания и славы. Его не влекли сверкающие огни и упоминание в истории как великого ученого, он был лишь одержим своим увлечением и ждал его главного осуществления, а все это вновь упиралось в необходимость мертвого тела.

Лида в тот момент хитро притворившись что спит, подглядывая сквозь щелку глаз, со слабой надеждой полагала что Вова сейчас всерьёз раздумывает об их отношениях. Кто знал, вдруг он решил перейти на более серьезный уровень и вот-вот объявит обществу их как пару, думала про себя безнадёга Лида.

Проведя у своей сослуживицы несколько часов, Вова поспешил к себе домой. На бесконечные предложения остаться до утра, он реагировал отказом. Разумеется, у него была весомая причина как Йоко ждущая его дома, но об этом пункте Вова не собирался говорить. Да и к тому же если быть откровенными, то стоит понимать, что засиживаться до утра у Лидуси, у Вовы особого желания не было. Использовав наивную и до одури влюбленную девушку, Вова с вечно неисполнимым обещанием – обязательно позвонить, открестился от порога ее квартиры.