Катовский Юлиана Брит
От автора.
Произведение выполнено в научно-фантастическом жанре, методы упомянутые в сюжете, не являются методами традиционной медицины.
Когда рабочий день Вовы, а точнее Владимира Ивановича Катовского подошёл к своему счастливому и уж очень непривычно раннему окончанию, недолго думая, набрав известный номер своего школьного приятеля и договорившись о встрече в новомодном баре нашего города, он поспешил к указанному месту. Приняв перед выходом освежающий душ и собрав недурной аутфит из заранее подготовленной сменки, Владимир Иванович, а он же именуемый в кругах сплетен своих коллег как – Вова «Трупорез», в ритуальной привычке принюхался к своему телу, дабы окончательно убедиться, что профессиональное амбре не зацепилось к его гражданскому облику жителя столицы. Разумеется, ни о каком профессиональном и специфическом запахе и речи быть не могло, ибо давно ушедшая в прогрессивное будущее медицина не несла за собой особых, цепляющихся ароматов. Пояснить, пожалуй, навязчивый комплекс Владимира стоит лишь одной очень давней и не совсем приятной историей, когда одна из его бывших подруг умудрилась пустить нелепую шутку в адрес нашего героя, что мол самое время им расстаться, так как ее неслабо отталкивает трупный запах исходящий от Вовы «Трупореза». Задаваться вопросом и пускаться в корень изучения поведения давней любовницы, пожалуй, не стоит, ведь не она будет главной героиней этой причудливой истории.
Придя в бар на пять минут позже назначенного времени, Вова, заприметив на террасе своего доброго и родного друга Лешку, мысленно поблагодарил его за то, что выбрал тот место на открытом пространстве, да и оснащённого к тому же увлажняющим микроклиматом. Несмотря на то, что лето еще не вступило в свои официальные, календарные полномочия – температура тем не менее поднялась до июльских показателей. Выругавшись за свой выбор одежды, коем был лёгкий льняной пиджак песочного цвета, накинутый на такого же материала рубашку, Вова пожалел о таком предпочтении, ткань пусть и была дышащей, но тем не менее способствовала потовыделению, которого также жутко стеснялся Володенька. Да и вообще несмотря на привлекательную внешность он имел целую шкатулку комплексов, которые он, разумеется, мастерски скрывал от окружающих. Был он среднего роста, немного худощавого телосложения, но довольно-таки ладного строения. Кожа его имела бронзовый оттенок, волосы светло-русые, а красивые глаза миндалевидной формы были тёмно-карими, что создавали и вовсе выигрышный контраст с волосами.
– Надеюсь ты хоть понимаешь, насколько твой друг заботливый? – растянувшись в улыбке и дружественно заключив Вову в широкие объятия.
– Привет.
– Я выбрал лучшее место заметь, прям возле подиума для тебя старался. – Старый и добрый друг Леха в отличие от Вовы утратил юношескую стройность и чёткий овал лица, волосы его начинали редеть, а тело с каждым годом разрасталось от дрожжей семейной жизни.
– Я если честно больше тебе благодарен за то, что тут значительно прохладнее, а то внутри ещё кондиционеры не включают, почему-то…
– Да экономят суки на электричестве, сезон то тут в основном лишь летом. А ты что в пиджаке то, снял бы! – Вова оставил совет друга неуслышанным, так как ему не хотелось демонстрировать мокрые подмышки.
– Судя по погоде лето уже с нами.
– И не говори… – отхлебнув оранжевый коктейль, название которого Вова не знал.
– Чё за напиток?
– Да и сам не знаю толком, ткнул пальцем на карту, где ром и апельсин указан. Я не успеваю лично за всеми этими новыми названиями, а вот Ритка моя все знает, ей богу все названия, как ей это ещё удается…
– Кстати, как она? – проявив вежливую заинтересованность к жене Лехи, которая недавно родила второго ребенка.
– Все хорошо, и с ней, и с малым.
– Ну и слава богу.
– Ты то, как сам?
– Работа… – устало выдохнув сказал Вова.
– Это я в курсе, а помимо?
– Тоже работа!
– Да… не всегда удается с тобой так легко встретиться, обычно ты по сто раз встречи откладываешь, я признаться был удивлен твоим сегодняшним звонком, неужели нашли ещё одного судмедэксперта тебе в подмогу?
– Нашли то нашли, но только все равно меня вызывают при первом же случае.
– Это не мудрено, ты же у нас профи!
– Брось. – в привычной скромности махнув рукой.
– А что? Не так? Вспомни всех наших, никто так как ты не осел в своей должности по образованию. В основном все уже десятки работ сменили, кто-то совсем смирился с неудачами, кто во что подался лишь бы выжить, а ты! Кто так верен своей профессии как ты, а?
– Я помню как ты меня отговаривал от того, чтобы я в медицинский поступал!
– Вот поэтому, я и говорю, ты видел всегда цели и шел к ним, пока мы по клубам и бабам мотались ты над учебниками сидел и всего себя науке отдавал, а теперь результат – ты самый незаменимый сотрудник в своей отрасли!
– А ты примерный семьянин!
– И то правда, от этого я как твой самый близкий друг желаю, чтобы и ты познал счастье в личной жизни, а не только в работе.
– Ты опять…
– Нет, нет! Выслушай меня, ладно? Ты уже достиг максимума в своей карьере, так? Специалиста лучше тебя днём с огнём не сыскать, так? – сверля взглядом – Ну что молчишь?
– Ну так, так!
– Так за чем же дело встало? Хочешь и дальше растратить свою жизнь на книги и научные труды, время, между прочим, не стоит на месте, сколько лет то тебе помнишь?
– Брось, для мужика тридцать восемь по нашим современным меркам это как двадцать шесть.
– Да, и это я согласен для нас самих огромный плюс, а вот для наших будущих детей херовая перспектива.
– Почему же? – дав знак пальцами левой рукой сонному официанту, который позабыл о своих обязанностях.
– Сам посмотри, если тебе повезет жениться годам к сорока и дай бог на женщине с нормальной репродуктивной системой, а не той которой ещё для зачатия понадобится три года по гинекологам побегать, то считай, что своего первенца ты отправишь в школу когда тебе уже под полтинник будет. Думаешь ребенку охота с седовласым дедком на линейку идти?
– Ты беспощаден… – искренне засмеявшись.
– Я добор, а правда, высшая мера верности и дружбы!
– Принесут мне выпивку, используем твою фразу как тост!
На самом деле бар, в котором уютно устроились мужчины, находился, пожалуй, на очень известной и хайповой улице нашего города. Ведь чуть ли не каждый гость и житель замечательной столицы, хоть понаслышке, да обязательно знаком с нашей центральной улицей, которая за последние годы превратилась в аллею славы и ярмарку тщеславия. Сотни, а то и тысячи приезжих прелестниц со всех уголков бывшего постсоветского пространства слетаются в город с чемоданами забитыми до отказа, со специально подготовленными нарядами по слову последней моды, дабы максимально выигрышно выгулять себя под светом фонарей растянувшихся вдоль оживлённой улицы. Но самое интересное, что данная стратегия стала настолько внедренная в ритм нашего города, что никто на самом деле и не помнил, откуда зародилось столь странное явление. Подобно переливающимся крыльям бабочек на солнце, сверкая и сияя, каждая дама, неся себя на очевидное обозрение, стараясь максимально выдавить магнетизм – демонстративно рекламировала себя с очевидной целью, дабы одурманить кого-нибудь успешного, а главное, измученного рабочей рутиной простака.
Поговаривали в народе, что местные предприниматели целенаправленно строили свои заведения с открытыми террасами, расположенными вдоль известной улицы, чтобы представители мужского пола свободно могли лицезреть дефилирующих дам, и заприметив наиболее понравившуюся с легкостью пригласить ее на аперитив.
– Рыб полон пруд, а ты все удочку дома забываешь… – выдав экспресс шутку и пустившись в слегка фальшивый смех, который был присущ Лехе.
– Это не рыбы, а муляж.
– Брось, хочешь сказать, что сам не пускался ни разу в фальшивое впечатление? Все мы люди Вова, от этого и неудивительно, что хотим произвести наиболее выигрышное впечатление. Ты уж слишком строг.
– Лех, ты тут говоришь о желании понравиться, а я говорю о фальши, которую эти дамы вкачивают в себя вместе с липофилингом. Это разные вещи! Понимаешь? Есть реальные чувства, эмоции, а есть имитация.
– А по мне ты слишком, слишком строг к девчонкам, ты словно из тех, кто утверждает, что имплантаты и филеры – это моветон.
– Я врач, и когда вижу откровенную дисгармонию и анатомическое вмешательство, которое выглядит несуразно и совсем некрасиво, то меня это пугает, что совершенно справедливо.
– Ты уж прости, но ты не совсем врач, врачи все-таки с живыми работают, а ты сам знаешь… – Леша нередко любил подшутить над своим другом по поводу его профессиональной деятельности, но каждый раз его подтрунивания были без ноты какого-либо злорадства и ехидности, от этого Вова и не обижался на старого друга. – Звучит так, словно ты и вовсе пуританин, выросший в монашеской келье.
– Неправда! – резко оборвав друга – Я не строг во взглядах и уж тем более к веяниям моды и всему прочему, связанному с современными стандартами. К тому же, лично по мне классические каноны всегда непобедимы, на то они и классические, что способны органично вписаться в любое временное измерение.
– То есть, ты говоришь, что не против все-таки хирургических вмешательств?
– Я тебе говорю о гармонии и естественности, а она возможна вполне, даже если и создана на хирургическом столе. Суть в том, что женщины перекраивая себя и вырезая свои ткани и вовсе пытаются изничтожить свою внутреннюю природу, словно стыдясь и пряча настоящие чувства – это выглядит все нелепо и уж очень отталкивающе.
