Мысленно сворачиваю шею одному перелетному «леблядю» с бесстыжими аквамариновыми глазами. Нутро греет вчерашняя победа над силами зла в лице Лазарева.

Я не растеклась лужей и выдала жесткий ответ. Сковородкой. Пусть знает, что ему здесь не рады.

— Нет, не хочу лебедей. Как насчет пересмотра проекта?

Издаю едва слышимый стон.

Почему людей нельзя бить? Дыхательная гимнастика не помогает, шея ноет, а бок вспотел от прилипшего ко мне Кирилла. Он шепотом напоминает про обед. Не для себя, поскольку его-то я покормила.

Для меня.

— Сейчас, птенчик, — целую непослушные завитки, затем щелкаю по прямому носу.

Эх, какая несправедливость.

Кирилл — копия Евгения Лазарева: глаза, профиль, черты, волосы. И тяготеет он не к дизайну, а к живописи и портретной технике. Всем, чем увлекается его отец, когда не строит из себя великого бизнесмена и комбинатора.

Но, наверное, есть что-то еще. Наш роман продлился недолго, и я не в курсе всех интересов Лазарева. В постели нам было не до задушевных бесед, но некоторыми деталями из детства он охотно делился.

Большего я знать не хочу. Теперь нет.

— Мам, пафли.

Кирилл иногда неправильно произносит звуки, что намекает мне на занятия с логопедом. В Краснодаре за нами приглядывала мамина знакомая. Как только сын заговорил, она обратила внимание на небольшие речевые проблемы.

—… Что вы думаете о персиковой плитке в ванной комнате? Нет, я помню, что мы договорились на мятную…

Можно по скайпу, но не получается по времени. В саду знакомая мамочка предложила хорошего специалиста, и я собиралась заняться этим в ближайшее время. При условии, что меня не посадят за непредумышленное убийство клиентки.

— Мадина Ивановна, — чуть не взвыла я, — давайте лучше сделаем дополнительный вариант дизайна. Со скидкой, разумеется, — сразу добавляю ложку меда в бочонок с дегтем. Потому что работать и исполнять чужие капризы бесплатно я не собираюсь.

Слышу счастливый голосочек на другом конце провода:

— Анечка, вы чудо! Я согласна!

«Еще бы ты не согласилась, ага».

— Тогда я пришлю вам проект через недельку, в крайнем случае две.

— Договорились.

Кладу трубку, выдыхаю и на несколько минут замираю, чтобы переварить компот из разных дурных эмоций. Маленькая ладошка гладит по руке, словно успокаивает и уверяет, что скоро все наладится.

— Мама, я залаботаю деняк и куплю тебе все-все, — лопочет Кирилл.

— Ты моя радость, — мурчу от удовольствия и прижимаю к себе сына. — Сейчас мама чего-нибудь закажет, например, пиццу, и продолжит зарабатывать деньги, пока ты растешь.

— А папа не плидет на пиццу?

Вздрагиваю при упоминании Лазарева. Пальцы крепко стискивают смартфон.

— Нет, птенчик, — растягиваю губы в искусственной улыбке. — Папа сегодня не придет.

— А завтла?

«Завтра, надеюсь, тоже. Или лучше пусть не появляется здесь!» — проносится в голове злая мысль.

— У папы очень много дел.

— Каких?

— Овец гоняет по пастбищу.

Похлопываю Кирилла по щеке и вижу, как сдвигаются его бровки к переносице в попытке понять смысл сказанных мною слов.

— Он овцегон?

— О да, — мрачно хмыкаю. — Еще тот овцегонщик.

Неожиданно комната трещит от звона церковных колоколов. Кошусь на экран, вижу имя абонента: «Лена».

6. Глава 6. Женя

— Лазарь, последний раз прошу, — рычит взбесившийся друг и дергает несчастную ручку. — Это элитный алкоголь!

Дверь в ванную комнату вздрагивает под напором внушительной туши Олега. Еще чуть-чуть, и плитка, стоимостью в квадратный метр квартиры в центре, осыплется на пол. Про себя отмечаю, что в прошлый раз было проще.

Обессиленный и высушенный от наркоты друг так активно не сопротивлялся.