– Да чтоб тебя, ворон чёртов! Я же вчера постирал эту рубашку!

Я обернулась и увидела Норта – плечо его уже украшал воронье «благословение». Он стоял с таким видом, будто разом разлюбил весь мир.

– А-а-а… – протянула я. – Так вот о чём ты.

– Угу, – кивнула Рада, вытирая глаза. – Ворон зря не гадит. Слабого не выберет. Осталось троих дождаться.

Интерес пробежал по спине холодком. Интересно, кого ещё эта пернатая судьба выберет. Кого… удобрит.

Следом отборное ругательство донеслось от Терона. Высокий, как вымахавшая ель, с острым, почти хищным лицом и глазами разных цветов – один красный, другой янтарный, как вечернее солнце в предгрозье. Его энергия всегда звенела где-то на грани – будто шагнешь ближе и потеряешь опору.

Третий оказался предсказуем. Дэм. Я и ждала, что ворон его отметит – уж слишком он в последнее время стал моим… якорем. Или, наоборот, бурей.

Но после этого всё стихло. Ворон исчез, будто и не было его. Остальные остались непомеченными, и я напряжённо следила за ними. Может, теперь мне решать? Или судьба дала три подсказки – и довольно с меня?

Парни наконец вооружились – кто меч, кто лук, кто боевые заклинания наготове держал. Кто-то, ленивый, и вовсе вышел с пустыми руками – но с таким лицом, что даже магические формулы у него бы просили пощады.

Девчонки визжали на трибунах, поддерживая своих суженых. Я же наблюдала в тишине. Смотрела только на троих – теперь уже троих избранных. И они… двигались иначе. Не просто ловко – будто чувствовали бой как музыку. Каждый шаг – в ритме стихий. Каждый взмах – выверен природой.

Когда на арене остались только Дэм, Терон, Норт и… Игорь, Рада вновь схватила меня за руку.

– Прошу, – прошептала она.

Я встала. Уже раскрыла рот, чтобы объявить состав… как вдруг Игорь развернулся и с глухим стоном рухнул на землю.

На его место, будто по команде, влетел Димон.

– Опоздал, звиняйте, – бодро объявил он, как будто только что пришёл с булочной, а не на арену.

И тут… ворон вернулся. Словно финальный штрих судьбы – он с небес метко сбросил свою «благодать» прямо на плечо некроманту. Уж кто-кто, а Димон только фыркнул.

Четвёрка переглянулась.

– Судьба, – просто сказал Норт.

– Ага, – хмыкнула я. И хорошо, что меня-то миновало…

Но ворон не закончил. Сделав круг, он снизился – и, как самое точное в мире проклятие, нагадил мне… прямо на голову.

– Вот теперь точно судьба, господа, – философски заметил Терон. – Мирочка, платок нужен?

– Нет, – буркнула я, медленно поднимаясь. – Меня сейчас может успокоить только одно.

– Понял, – кивнул Дэм. – Только не сильно бей.

Дэм подошёл ко мне – не торопливо, без слов, будто в тишине между нами уже прозвучало всё необходимое. Его руки обвили меня, заключив в объятия, тёплые, как плед в стужу. Я уткнулась в его грудь лбом, вдыхая запах – смесь прохладного воздуха, стали и едва уловимого аромата зелий, впитавшегося в ткань одежды.

Тело расслабляется само собой, как будто его объятия – это не просто физическая близость, а какое-то волшебное успокоение. Я всегда привыкла всё держать под контролем. Никогда не позволяла себе быть слабой, но вот… рядом с ним я словно забываю об этом, позволяя ему становиться тем, кто ведёт меня через этот момент.Сколько бы я ни пыталась разобраться в этом, мне не удаётся понять, почему рядом с ним всё становится легче.

Тук-тук… А сердце… Сердце билось так спокойно, будто сейчас был не стадион, не шумный бой, не толпа свидетелей, а тихий вечер у камина. Тук… Тук-тук… Тук…

Меня влечёт это спокойствие, его способность не терять контроля, даже когда всё вокруг рушится. А меня это пугает. Почему? Потому что я привыкла держаться на грани. Всё, что выходит за пределы этой границы, кажется мне опасным. Но его ровность, его спокойствие… оно кажется слишком отдалённым. Даже не в том смысле, что я не могу на него полагаться, а в том, что я сама боюсь потерять этот контроль. Сколько раз я пыталась понять, что именно в его спокойствии меня притягивает? Он только что сражался, дышал тяжело, но его пульс был ровным, как будто внутри него не было ничего, что нарушало бы этот порядок. Это… пугало меня. Почему? Почему его равновесие – это не просто что-то, что хочется рядом, а что-то, от чего мне становится трудно дышать?