В Германии в годы реакции сами ремесленники выступали за восстановление гильдий, поскольку индустриализация грозила их благосостоянию. Еще в 1645 г. в Пруссии был издан Генеральный промышленный указ, упразднивший определенные корпоративные привилегии, но установивший обязательную аттестацию статуса мастера и обязательную проверку происхождения средств для предпринимателя. Как только в 1848 г. прошло первое заседание Франкфуртского парламента, независимые ремесленники объединились и там же создали «Всеобщий немецкий конгресс ремесленников» (Allgemeiner Deutscher Handwerker-Kongress) для защиты своих привилегий. Именно благодаря этой организации в течение десяти лет после поражения революции 1848 г. полномочия гильдий снова возросли. Можно сказать, в Германии борьба либеральных реформаторов с привилегиями гильдий шла параллельно с борьбой за либерализацию в политике. В обоих случаях эта борьба была не слишком успешной и либеральные принципы в Германии не могли восторжествовать также полно, как в Англии и Франции.

К концу XIX в. реальная власть гильдий была подорвана индустриализацией. Законный контроль за качеством продукции и аттестацией ремесленников касался только традиционного ручного производства. Однако последнее слово осталось все же за гильдиями. Дело в том, что во время индустриализации многие ремесленники пошли работать на заводы на высококвалифицированные должности, а свои корпоративные традиции они принесли с собой. Эти традиции сохранили и «Немецкий комитет технического обучения в школе» (Deutscher Ausschluss für technisches Schulwesen) и «Немецкий институт технического трудового обучения» (Deutsches Institut für technische Arbeitsschulung)[102].

В Веймарскую республику был установлен минимум технических навыков для получения профессии, и для этого введена система стажировки и созданы технические учебные заведения, причем промышленные предприятия и профсоюзы входили в эту систему в качестве структурных подразделений.

При нацистах в 1935 г. отраслевым ассоциациям было дано право осуществлять профессиональную подготовку подобно тому, что делали ремесленные гильдии. В этот период создавалась система подготовки начальников среднего звена – мастеров, эта система оказалась чрезвычайно эффективной. Эта эффективность проявилась среди прочего в весьма показательных фактах, роли унтер-офицеров в немецкой армии. Задолго до послевоенных демократических реформ немецкие унтера были облечены гораздо большим доверием, чем их коллеги во Франции, Англии, США, и они выполняли многие функции, которые в других странах были закреплены за старшим командным составом.

Одной из причин успехов рейхсвера и вермахта на полях сражений была именно сплоченность и эффективность низового армейского звена. Возможно, в других странах высшие офицеры могли быть более подготовленными и умными стратегами и тактиками, но немецкий младший командный состав был бесспорно лучшим и в Первую, и во Вторую мировую войну. Отношения между немецким унтер-офицером и его солдатами имеют свою параллель в мирной жизни – в тесных и равноправных отношениях между цеховым мастером на немецком заводе и рабочим коллективом в его подчинении. На первый взгляд кажется удивительно, что подобные отношения внутри малых групп существовали именно в Германии, стране, прославившейся своим почитанием власти и иерархии. Но это только на первый взгляд, ибо система производственного обучения, унаследованная из глубокой старины, явно повлияла не только на организацию производства, но и на специфическую армейскую организацию в Германии.