– Вовремя ты! – оскалив зубы, будто прорычал Ивар.

После небольшого молчания, усмехнувшись Хави решил услышать оправдание смертного.

– Я попал в этот сказочный мир совершенно случайно! Я художник из совершенно другого времени, мира, части света! – трясущимся голосом прошептал художник.

Вокруг древа раздался многотысячный хохот лишь лицо нескольких асов оставалось хмурым. Послышался стук в дверь…

Андреевский вскочил с кровати на которой заснул в костюме! Заправив рубашку и надев тапочки, художник, медленно протирая глаза, открыл дверь.

– Здравствуйте, Авраам Александрович, вас беспокоит майор КГБ. Кузнецов Алексей Иванович.

– Здравствуйте, чем обязан? – вжав зубы, пробормотал творец.

– Пройдемте со мной в учреждение там и обсудим все детали.

– С большим удовольствием! – натягивая улыбку, лицемерно произнес Андреевский.

В стенах КГБ Андреевский выслушивал целые лекции про поведение советского гражданина в капиталистических странах. Андреевский засыпал под монотонный голос рабских персон.

– Товарищ Андреевский, восьмого октября тысяча девятьсот пятьдесят пятого года мы выезжаем с вами в Минск, из Минска мы также на поезде добираемся до Варшавы, из Варшавы на поезде до Берлина, а уже из ФРГ мы вылетаем в Париж. Ваши полотна будут сопровождать еще трое сотрудников музея, а я стану вашим надзорным органом на время вашего путешествия, черт бы его побрал… Все ли вам ясно?

– Да. – «Значит у меня осталась ровно неделя… Я сделаю все, чтобы попасть туда, где живет моя душа!» – Про себя размышлял Авраам.

– В таком случае. До встречи!

– До свидания, Алексей Иванович! – произнеся имя и отчество, художник выдавливал из себя остатки улыбки, а майор был вдохновлен значимостью своей персоны.

Все дни пролетели как один, эта вечная тошнота была на грани срыва в пропасть и взлета на нежных крыльях свободы. Признаться, честно Андреевский не был прозападным человеком. Имея критически-аналитический образ мышления человек взвешивает все за и против, но человеку творческому свобода превыше всего на белом свете.

Ярчайший рассвет восходил ранним утром восьмого октября. Авраам морщил лицо от наступающих лучей ослепительного света, и жадно втягивая дым, курил сигарету, как внезапно увидел целую группу советских граждан.

– Товарищ, здравствуйте! – произнес Кузнецов. Кузнецов был средних лет мужчиной невысокого роста и очень крепкого телосложения. Тщательно причесанные волосы выдавали в нем классического чекиста. Это сразу бросалось в глаза. – Товарищ! – повторно слегка повышенным голосом сказал Кузнецов.

Андреевский опустил голову и мягко выдыхал горький дым из своих легких. При этом неспешно оглядывал стоящего рядом сотрудника.

– Здравствуйте! – тихим басом прошептал Авраам.

– Петр, Людмила и Галина вы едете в пятом вагоне! И следуйте инструкциям, мои родные, – со строгой, но легкой улыбкой на устах сказал Кузнецов.

Стоит отметить, что Петр, Людмила и Галина были рядовыми советскими работниками музея. У девушек были плотные волосы и небольшие слегка заметные усы над верхними пухлыми губами. У Петра же были очень темные руки, покрытые венами и крупные мускулы, выдавливали рукава рубашки, что сразу выдавало в нем аграрного выходца.

Поезд был стандартным и забавным. Аромат пота и хлорки пропитывал все вагоны, но при этом придавал им пролетарский уют.

 Андреевский положил свою небольшую сумку, которую он собрал за несколько мгновений, и самое важное лежало в его рабочем деревянном чемодане это были кисти, краски, холсты и небольшой мольберт. С невероятным трепетом он укладывал чемодан на полку, словно Авраам ласкает своего маленького ребенка.