– Здравствуйте, все готово. Благодарю, вы молодцы.

Авраам провел пальцами по своим картинам, будто лаская эти миры. Павильон раздражал художника флагами и лозунгами социализма, но логически он осознавал, что, к сожалению, по-другому никак.

Авраам облокотился на стойку с кратким описанием его замысла и неожиданно фокус его глаз остановился на одной особе, которая неоромантическими шагами ступала поодаль работ Андреевского и пристально всматривались в них. Девушка была невысокого роста с русыми волосами, которые крепились на серебряную брошь. Таинственными светло-зелеными глазами незнакомка взглянула на художника. Авраама захватила буря эмоций, казалось, что целый тайфун эстетики обрушился на жалкого творца. Андреевский сразу вспомнил кофейню «Путешествие чувств» и сладкий аромат женственного прованского парфюма ударил в ноздри Авраама. Девушка смиренно шла в сторону художника, а все его тело начинало неметь.

– Здравствуйте, месье! – воздушно произнесла дама.

– Здравствуйте, – дрожа подхватил диалог художник.

– Я вспомнила ваши светлые глаза. Вы вчера были в кофейне недалеко от Лувра! – с долей неуверенности утверждала дама.

– Да…

– Вы мне приснились, месье, – заманивая шепотом, сказала дама.

– Да…

– Вы такой смешной и ваши картины прелестны… Да, и кстати меня зовут Диан, а вас? – Нежно продолжала дама.

– Благодарю, благодарю…

– А Как вас зовут? – с улыбкой повторила Диан.

– Авраам, – будто отрезав, произнес художник.

– Ну что, надеюсь мы еще встретимся, а пока что мне пора!

Ее исчезающий силуэт напоминал в ту самую секунду Аврааму древнеримскую богиню, сошедшую к простым смертным.

Множественные журналисты, художники, критики заполнили грандиозный дворец. Внутри здания царил громкий шум, который чудесным образом гармонировал с тихими картинами.

Андреевский решил прогуляться по выставке дабы оценить множественные работы. Его высокая худощавая фигура выделялась среди не особо высоких французов. Андреевского заинтересовали работы американских авангардистов. Их своеобразный павильон отличался от других. Строгие геометрические линии были совершенно не схожи с сюрреалистичными сюжетами Авраама и других художников. Особенно сильно заинтересовала Авраама математически вымеренная картина луны в ночном звездном небе. «Какая математика может властвовать в искусстве? Но тем не менее прорисовка линий и лучей. Придание объема фигурам это все заставляет отдать должное математике хотя бы в живописи.» —Про себя рассуждал Авраам.