У руководителя Ликиной питерской группы социологов с начштаба Владиславом Владимировичем Чиляевым, как, впрочем, и с остальными тремя, уже состоялась по телефону предварительная договорённость об интервью для института. Лике оставалось только позвонить его штабной секретарше, напомнить об обещанном, представиться и подтвердить, что ответить на все вопросы анкеты шеф сможет минут за пятнадцать–двадцать. На большее в такую горячую предвыборную пору рассчитывать не приходилось.

Лике назначили время. Штаб находился за краевым центром в пригородном Чулымске. Когда на следующий день она подъехала сюда на такси, то сразу поняла – сегодня никакое интервью не состоится.

Во дворе толпились возбуждённые штабисты и штабистки. Парни в чёрных масках выносили из здания какие–то газеты, листовки и вынутые из штабных компьютеров винчестеры. Телевизионщики на камеры писали человека в штатском. Тот пространно говорил о том, что именно на этой территории залётные пиарщики использовали импортную копировальную технику для печатания тиража нелегальной газеты, содержащей клеветническую информацию «о якобы имеющихся связях с местными криминальными кругами у одного из самых уважаемых кандидатов на пост губернатора края». Затем в штатском долго и тепло благодарил за бдительность неизвестных даже ему граждан, от которых органы внутренних дел своевременно получили сигнал о подпольной типографии.

Лика отпустила такси, решив до конца досмотреть маски–шоу.

Через пару минут к штабу подкатил большой чёрный джип. Из него вышел молодой импозантный мужчина – весь в белом.

«Это он, мой Владик!» – почему–то сразу узнала его Лика. Профессорский внук оказался красив. Брюнет. Выше среднего роста. С чёрной гривой вьющихся на широколобой голове волос, с тонкими чертами лица. Он явно был из числа тех мужчин, в которых девчонки влюбляются с первого взгляда, но боятся подойти поближе, а потом полжизни об этом тайно жалеют.

Ликин картавый Владик окинул взглядом запруженный омоновцами штабной двор, мигом оценил обстановку и, не медля более ни секунды, прямиком направился к телевизионщикам. Те тут же прекратили задавать дополнительные вопросы многословному человеку в штатском и стали быстро разворачивать объективы камер в другую сторону.

Владик подошёл к журналистам, но даже не поздоровался. Засунув руки в карманы, он молча ждал, пока корреспонденты разберутся со своими шнурами от микрофонов и зададут–таки свой первый вопрос. А Лика с замиранием сердца ждала, когда он заговорит.

– Как вы можете такие действия правоохранительных органов прокомментировать? – разродилась наконец–то журналистка с серьгой в пупке на ничем не прикрытом загорелом пузе.

Владик ей белозубо улыбнулся и совершенно чисто произнёс:

– Вам здесь должны были сказать о чьей–то жуткой бдительности, если я не ошибаюсь? Но не назвали фамилий. Лично я с большим удовольствием всех этих бдительных лиц назову. Пофамильно и без утайки.

Начальник штаба Чиляев выдержал небольшую паузу, потому что журналисты оживились и зашушукались между собой. Потом, как и обещал, приступил к перечислению фамилий:

– Лагутенко – глава вашего муниципалитета. Сегодня ему по телефону сказали, что денег он больше на свои выступления по ТВ и бесплатные газеты не получит, так как все уважающие себя пацаны… – Оратор прервался, растопырил по–блатному пальцы и завершил: – Чисто давно уже засомневались в его способности победить у моего кандидата.

Журналисты понимающе заулыбались.

– Ещё у вас есть такой полковник Литвинов, начальник местной милиции, – продолжил он. – Лагутенко ему после беседы с вашим теневым бизнесом позвонил и сказал буквально следующее: «Немедленно выкинуть всех из этого сучьего штаба, здание опечатать, а Чиляева увезти в кутузку».