– Один из пленных говорит, что ты убил их командира, а это был сам Сципион Эмилиан[13]. Он считается – считался – одним из самых способных молодых командиров в римской армии. Кроме того, ты убил еще четверых, лишив их двух катапульт и двух лодок, а также оптиона[14] манипулы. Если бы не ты, я не знаю, чем закончился бы этот бой[15]. Так что позволь поблагодарить тебя от имени города и его жителей. И… прости меня за насмешки и за холодный прием.

Я чуть поклонился, давая понять, что инцидент исчерпан.

А Магон продолжил:

– А как у тебя с владением мечом?

– Не очень, – сказал я. – Кое-что умею, но другим мечом – коротким и кривым. – «И, – добавил про себя, – фехтование саблей – это спорт, а не бой, там нужно совсем другое».

– И еще: у тебя много… такого оружия?

– Мало, – покачал я головой. – И им нужно уметь работать. Кроме того, видишь ли, к нему нужны специальные такие… стрелы, ну или вроде стрел. И их у меня недостаточно. Зато я могу создать кое-какое оружие, которое можно будет делать массово. Тоже из моей страны, но там все будет проще. Мне нужны будут только дерево и металл. И мастера по дереву и металлу, которые смогут сделать то, что я им скажу.

– Найдем. Мастера у нас лучшие в мире.

– И еще: у вас есть земляное масло?

– Ты хочешь сказать, такое… черное, которое горит? Можно достать у купцов.

«Вот и хорошо, – подумал я. – Еще одна моя задумка, вполне возможно, прокатит. Или даже две».

– И я еще подумаю, что именно можно будет придумать такого, чего римляне не ожидают.

– Мы за все будем благодарны, Кола. А теперь… поехали домой.

«Домой… Значит, их дом теперь мой дом, – подумал я. – Неплохо…»

На сей раз мне предложили разделить с Магоном повозку. Коней забрали с собой его сыновья. И как только они отъехали, Магон еще раз подозвал переводчика – его, как я уже знал, звали Адхербал – и попросил его перевести.

– Я к тебе отнесся не очень хорошо, хоть ты и спас мою дочь. Ведь ты… ты ей очень понравился, а я не хотел, чтобы ее мужем стал какой-то варвар.

– Понимаю, – кивнул я и подумал: «Что-что, а жениться мне рановато».

– А теперь я даже не знаю… В любом случае ты теперь желанный гость под моей крышей. Ну что, поехали?

И если по дороге вниз я с непривычки отбил себе филейную часть, то назад я вернулся в относительном комфорте.

По прибытии Магон взял с собой Ханно, и они куда-то ушли. Меня же ожидал обильный и весьма вкусный обед. Перед его началом оба сына Магона подошли ко мне и, как мне показалось, попросили у меня прощения: я не совсем понял, что именно они сказали, но по выражению лиц и тону голосов подумал, что не так чтоб неправ и что мне нужно срочно учить пунический.

Кстати, как мне рассказал Ханно, жители Карт-Хадашта именовали себя «ханааним» – жителями Ханаана. «Ханаан» же было библейским названием Святой Земли, и, как я теперь понял, это наименование распространялось и на Финикию. А язык был ханаани – ханаанским. Но про себя я и далее продолжал называть его пуническим.

После обеда я решил немного поспать, слишком уж напряженным оказался день. Но где-то через час мой сон нарушил Ханно.

– Вставай, герой, – сказал он мне с улыбкой. – Совет старейшин, узнав о твоих подвигах, постановил: ты достоин быть гражданином Карфагена. Но у нас лучше принадлежать к какому-либо роду. Именно поэтому, если, конечно, ты не против, я хотел бы тебя усыновить – без права наследования. Это даст тебе право постоянно жить в Бырсате да и обезопасит от возможных нападок со стороны некоторых старейшин.

– Благодарю тебя, Ханно, – учтиво поклонился я. – А на наследство я не претендую. Вот только зачем это тебе?