Разговор закончился ближе к вечеру, и знакомые распрощались. Ильяс, пьяный и хмурый, решил отложить на день проверку почты и продолжил пить. Он выбрал кинотеатр, позвонил на кассу и написал незнакомке сообщение. Она подтвердила свидание.

У летописца давно появилась привычка приходить на первое свидание в самом непотребном и отталкивающем виде, чтобы смутить девушку. Кроме того, алкоголь был для него, как напиток Бальдра – для скальдов. Наконец, спиртное становилось для парня еще и сывороткой правды, после которой он никогда не привирал. К моменту выхода из дому Ильяс был не то что нетрезв, а попросту пьян в стельку.

Летописец спустился в метро на окраине столицы. Полупустой поезд ехал на удивление быстро, несмотря на будний день. Три года назад в метрополитене внедрили инновационное открытие новосибирских инженеров и перевели локомотивы на новую систему снабжения: поезд питался разочарованием пассажиров, и чем сильнее была неизбывная скорбь, тем быстрее ехал состав. Стремительней всего поезда двигались по утрам в час пик: колеса разгонялись до околосветовой скорости, и рельсы, искрясь и плавясь, с трудом выдерживали напряжение.

Ильяс добрался до назначенного места на «Третьяковке» и встал на выходе из метро. Холодный март принес в столицу снежную завесу. Он включил в плеере кассету с любимой песней группы «Последние танки в Париже» о неизбежности пустоты. Это была темная композиция, страстная и асинхронная, сыгранная по лекалам чужеродной, злой гармонии. Китайские мудрецы говорили о таких песнях: стоит ее услышать, как небо рухнет, а земля взмокнет в родовых муках, пытаясь разродиться адом. Парень уставился на крупные снежинки, подсвеченные фонарями, и задумался, почему хлопья не подчиняются законам аэродинамики.

Незнакомка опаздывала на полчаса, о чем уведомила летописца по CMC. Ильяс купил букет цветов в ближайшем магазине, вернулся к лавке и закурил. Цветы недовольно съежились и покрылись гусиной кожей, закрыв бутоны. Сзади летописца тронули за плечо. Парень повернулся и опешил: уж кого-кого, а эту женщину он встретить не рассчитывал. В самых смелых мечтах он строил планы, что сегодня на свидание придет симпатичная чешка, с которой он успел познакомиться в театре и после не раз сталкивался за стаканом виски в ресторане. Ильяс придумал схему, как чешка выбила его телефон у знакомого бармена. Однако реальность умеет удивлять: напротив стояла красивая женщина значительно старше. Татарин попытался не выдать своего удивления и протянул букет, гадая, как начать: «на ты» или «на вы».

– Это тебе, – проблески логики сохранились в пьяной голове.

– Мм, спасибо. – Женщина взяла букет и уткнулась в лепестки носом. Цветы, почувствовав женское дыхание и теплоту рук, раскрылись. Ильяс категорически не мог вспомнить, где он познакомился с женщиной, и вообще – знакомился ли.

– Ильяс, – летописец протянул руку.

– Полина, – ответила она и пожала ладонь, мягко впившись ногтями в кожу, как кошка.

На левой руке у безымянного пальца не хватало двух фаланг, а это значило, что женщина дважды была замужем. В этой России так повелось, что на свадебной церемонии брачующиеся не только обмениваются кольцами, но и отрубают друг другу фалангу пальца, чтобы напомнить: брак – это не детская шалость и не игра, а событие, требующее серьезного, ответственного и внимательного отношения.

– Ну, в кинотеатр уже опоздали мы, а потому первый вечер предлагаю посвятить общению. Ты согласна?

– Почему бы и нет?

– Тогда пойдем, отличный ирландский паб неподалеку.

Полина без спроса взяла парня под руку, и они направились в сторону бульвара. Через пять минут протрезвевший от неожиданности мужчина сидел со стаканом в руке напротив новой знакомой. Она пить не собиралась, потому что приехала на свидание на машине.