Их примером и, несомненно, советами руководствовались почти все остальные вожди графств Австрии.
Брунехильде вновь пришлось бежать из этого рокового края. Здание ее судьбы рушилось со всех сторон. Тщетно пыталась она поднять его, взяв под опеку нового малолетнего короля. Старший сын Теодерика, Сигеберт, одиннадцатилетний ребенок, которого она, нарушив законы, дерзнула возвести на престол за счет его братьев и без права голоса свободных людей, был втянут в катастрофу, не дав ему даже мимолетно вернуться к власти. Непризнанные австразийцами, леуды Бургундии сплотились вокруг знамени этого ребенка лишь для того, чтобы тут же предать его дело и подороже продать свою покорность Клотеру, передав ему бабку и сыновей своего последнего короля. В убийстве этих беззащитных пленников, совершенном по приказу наследника Фредерома, нельзя с полным основанием вменить в вину австразийским вождям, которые были одинаково чужды и предательству, подготовившему королевскую месть, и расчетам династических интересов, приведшим ее в исполнение.
Сразу же после смерти Теодерика Пипин, Арнульф и их главные последователи отправились в лагерь Клотаира. Но их целью, конечно же, не было возвышение и укрепление своей личной власти на обломках других свергнутых тронов. Они имели с ним дело не столько как подданные, сколько как независимые союзники и даже как опекуны. Короче говоря, король Нейстрии был всего лишь агентом и назначенцем настоящих победителей. Все доходы от победы должны были остаться у олигархии великих бенефициаров, и Клотарь сам невольно подчеркнул этот характер свершившейся революции пытками Брунехильды. В лице старой королевы, столь ревностной хранительницы прав суверенитета, смертельный удар был нанесен не чем иным, как королевством Меровингов, то есть тем жестоким и абсолютным самодержавием, самые незыблемые традиции которого были переданы Клотарю от его собственной семьи. Отныне он мог править только в форме правления, существенно противоположной той, которую три поколения его отцов создавали в соответствии с римскими идеями.
Более того, эта форма, несмотря на некоторую видимость, была так же далека от того, чтобы отвечать тенденциям германского варварства. Это была новая концепция, основанная, по крайней мере в теории, на христианских принципах, превосходящих расовые предрассудки. Она была четко подтверждена примерно восемнадцать месяцев спустя, на Парижской ассамблее, когда король, восстановив порядок в присоединенных государствах, решил, хотя и не спонтанно, считаться со своими союзниками.
Парижская ассамблея сама по себе была беспрецедентным политическим актом. Со времен завоевания ежегодные собрания на Марсовом поле были не более чем смотрами войск. На этот раз король имел дело с настоящим национальным представительством, парламентом в современном понимании этого слова. Присутствие семидесяти девяти епископов, заседавших вместе с лидерами аристократии на этих победных собраниях, ознаменовало начало интронизации церкви и с большим трудом вхождение римского элемента в советы суверенной власти.
Не говоря уже о мерах, принятых для обеспечения свободных церковных выборов, или о налоговых льготах, которые лиги, верные своим корыстным интересам, установили в пользу франкского рода, главным результатом нового договора знати с епископатом и королевской властью стало проведение крупной реформы в государственной практике Меровингов. Было постановлено, что графы пажей больше не могут присылаться извне, а должны выбираться из числа владельцев земель, находящихся под их управлением, так что, согласно статье 12 эдикта, их собственная собственность будет отвечать за любые злоупотребления в их управлении. Таков был закон от верха до низа иерархии; и великий лорд, будь то епископ или мирянин, не был свободен