Эксперт с усиками внезапно наклонилась ближе к столу. Ее пальцы сомкнулись в воздухе – будто в руках она держала невидимые столовые приборы, готовые рассечь мои ответы на аккуратные ломтики:

– Интересно, а ваша зарплата в СТА… – она сделала паузу, словно давая мне представить цифры, – будет существенно отличаться от текущей?

Ее взгляд оценивающе скользнул по моей одежде.

– Оплата останется прежней, – ответила я. Ее вопрос висел в воздухе, как обвинение: «Пришла не развиваться, а денег подзаработать?» Но я старалась скрыть свое раздражение, ведь мне задали вопрос, который должен был меня разоблачить, как дурочку.

– Ну-ну… – Она протянула слог и медленно, скрещивая руки на груди, откинулась на спинку кресла. Тень над ее губой дрогнула, как сороконожка, застигнутая светом. – А дресс-код? Не планируете щеголять в рваных джинсах?

– Нет, – бросила я, глядя поверх ее головы на едва заметную трещину в стене, похожую на карту метро.

– Макияж тоже учтите. Сдержанный, – она ткнула ручкой в воздух, очерчивая невидимые рамки вокруг моего лица.

В груди что-то щелкнуло, мое терпение лопнуло. Я раздраженно ответила:

– У меня сдержанный макияж: на мне нет яркой помады, подчеркнуты только глаза…

Не успела я договорить, как Павел Андреевич меня прервал, обратившись сначала к членам комиссии, а потом ко мне:

– Отпустим нашего претендента. Аглая, спасибо, что ответили на наши вопросы.

Уходила я с дрожью в коленях от волнения. Надеюсь, никто этого не заметил.

Выйдя из переговорной, я прошла к мраморной лестнице, освещенной ярким светом из маленького окна под потолком. Сделала там пару селфи и убедилась в своей безупречности. В этот день я выглядела очень элегантно – волосы собраны в пучок, аккуратные стрелки на веках. Эксперт с усиками мне явно позавидовала.

Мимо прошел Павел Андреевич. Я швырнула телефон в сумку так резко, что пряжка ударила по ребру ладони.

– Успехов, – бросил он, подмигнув, будто видел и селфи, и мою панику. Наверное, со стороны это выглядело страшно глупо.

Но даже стыд не мог перебить легкость внутри – словно я выиграла пари.

Через месяц мне пришло официальное письмо из СТА, в котором сообщалось, что мою кандидатуру одобрили. На письме стояла подпись главы.

На работу в СТА я устроилась летом.

Каждое утро добиралась на метро до «Адмиралтейской». Оттуда пешком шла по Малой Морской улице в сторону Исаакиевской площади.

Мой рабочий день начинался в 9:00. В это же время звон колоколов Исаакиевского собора приглашал верующих на литургию. Когда я опаздывала, звон заставал меня на середине Малой Морской, усиливаясь по мере приближения. На Исаакиевской площади я наслаждалась приятным слуху эффектом: казалось, звук исходит не от звонницы Собора, а отражается от здания гостиницы «Астория» и отскакивает к «Англетеру».

Тюк появлялся в отделе, словно метроном со сбитым ритмом: то в 9:27, то в 10:12 – будто проверял, выдержит ли пространство его хаотичную хронометрию. Если чей-то шаг звучал в дверях позже его собственного, провинившаяся сотрудница тут же попадала под ледяной ливень фразы: «Приходить позже начальства – верх наглости». Глаза Тюка, узкие, как щели сейфа, оценивали степень наглости в лице опоздавшего.

Работа в его отделе оказалась очень скучной. Несмотря на название, в отделе не проводилось никакой аналитики. Вместо этого из месяца в месяц одни цифры сменяли другие в однотипных докладах и таблицах с отчетностью. Их создавали, чтобы цифры ровными рядами изображали стабильность.

Однажды поступило интересное задание. Показатели безработицы Санкт-Петербурга в списках регионов оказались высокими. Нужно было найти этому объяснение.