На самом деле даже среди Беров не каждый был способен вынести взгляд Карата.

— Не стоит преувеличивать и создавать шумиху из-за пары свернутых человеческих шей, — только поморщился Карат в ответ, отчего Сумрак окинул его недовольным мрачным взглядом, но всё-таки промолчал.

— За всеми этими свернутыми шеями стоят реальные люди и их семьи, в которых сейчас царят горе и боль! Ты даже не думаешь о том, что под твою тяжелую руку попадаются не злодеи, а простые люди, которые просто оказались не в том месте и не в то время! — отозвался Штиль, не собираясь отступать и порождая в моей душе волну тепла тем, с каким упорством и благородством защищал граждан своего города, абсолютно искренне переживая за каждого из них, словно мог знать лично, и, глядя на него сейчас, я понимала, что шериф — это не просто форма, значок и рация, а образ жизни. Это особенное мышление и чувство огромного долга за всё, что происходит в границах города.

— Всего лишь несколько людей! А не эта кипа дел, которые ты приволок!

— Благодаря тому, что теперь все официально увидели неспособность полиции расследовать некоторые преступления, в нашем городе всколыхнулась волна правонарушений, потому что те, кто раньше сидел в тени и боялся выползать на свои грязные делишки, теперь решил, что, возможно, и ему повезет остаться не замеченным для правосудия! И поверь моему опыту, вот это, — Штиль показал пальцем вниз на разбросанные папки, которые теперь лежали в груде битого стекла, — только начало! У тебя есть своя цель и своя миссия, и я поддерживаю ее, но послушай, люди не должны страдать от этого! Это мы пришли в их мир, а не наоборот!

Карат поднялся во весь свой устрашающий рост, делая один шаг навстречу Штилю, который, к его чести, не испугался и не отступил, только приподнял голову слегка вверх, чтобы смотреть глазами в ядовито-тяжелый взгляд Карата, который не любил, когда встают на его пути и уж тем более в чем-либо обвиняют, пусть и справедливо!

Сумрак и отец тут же оказались рядом, встав по обе стороны от Карата — напряженные и сосредоточенные. Готовые к любому выпаду Карата, чью логику и действия невозможно было предугадать, как и понять, в какой момент он нападет.

— Так что ты хочешь от меня, друг мой?

— Отныне все ваши вылазки в город будет сопровождать мой человек, — Штиль расправил плечи, давая понять, что в этот раз никто не будет прислушиваться к словам Карата.

Думаю, это понимал и он сам, когда вдруг зарычал:

— Ты издеваешься?!

— Тихо, парни! Не забывайте, что у нас здесь дети! — Сумрак почти протиснулся между Штилем и Каратом, переживая за своего друга, потому что от Карата едва ли можно было ожидать чего-либо хорошего, когда маска нахальности и вероломства слетела с его слишком красивого лица.

Штиль задел его за живое.

Поставил под сомнение важность того, за что Карат боролся всю свою осознанную жизнь, — тайну жизни всего рода Берсерков.

И я не пыталась оправдать его и поддержать, но… я его понимала.

И это пугало сильнее, чем возможная потасовка в доме, которая закончится большой трагедией, если случится!

— Помощник шерифа Райли лучший среди нашего отдела! С отличием окончил полицейскую академию и единственный, кто в свои 35 лет дослужился до заместителя шерифа!.. — начал Штиль спокойно, рассудительно и теперь сдержанно, словно в какой-то момент они с Каратом просто поменялись местами.

— Ты предлагаешь нам довериться какому-то человеку?!

— …Безупречная служба, идеальное знание города и законов…

— Ты не слышишь меня?!

— А еще он мой сын!

Я кожей ощутила, как в эту секунду все эмоции и помыслы вмиг были направлены в сторону кухни, где, очевидно, и сидел тот самый Райли, о котором с таким чувством говорил сейчас Штиль, но я вздрогнула, когда неожиданно раздался пронзительный детский плач и недовольный бас папы: