На каждой плите высечены сцены из далекого прошлого, о которых мама рассказывала с трепетом. Именно здесь произошел суд богов во времена, когда наши предки чуть не истребили друг друга. Тогда был принят закон жизни, запрещающий убивать человека. Поэтому плиты назвали «плитами жизни». Я уже видел их несколько раз, но они настолько завораживали, что я остановился и рассматривал одну из них, как будто впервые.

На поверхности было нанесено детальное изображение самих богов. Двое мужчин. Они восседали на облаках над огромным и обугленным деревом, под которым собрались наши немногочисленные предки, стоявшие на коленях и воздевающие руки кверху. Слезы, боль и ужас на их лицах выглядели так правдоподобно, что у меня каждый раз бежали мурашки при взгляде на них. Все остальное пространство плит было заполнено рисунками мертвых мужчин и женщин. Их безжизненные глаза всегда направлены на наблюдателя, откуда бы он ни изучал рисунок. А если смотреть на них хотя бы несколько секунд, начинало казаться, что они двигаются и пытаются отделиться от поверхности плиты.

– Элан, идем! – Окликнула мама и потянула меня за руку.

С облегчением я отвлекся от плиты и сосредоточился на центре поляны, где возвышалось высокое и могучее персиковое дерево. Его ветви, усыпанные крупными листьями насыщенно-зеленого цвета, широко раскинулись во все стороны, словно пытаясь обнять всю поляну и от чего-то уберечь. Свадьба пришлась на момент цветения, и на его ветвях распустились сотни розовых цветков, укутав дерево в облачка восхитительной нежности. Их аромат наполнил воздух своей сладостью.

Под тенью этого дерева царила особая атмосфера покоя и умиротворения, которая чувствовалась, даже на значительном расстоянии. Именно там поставили обеденный стол для молодоженов. Остальные столы расставляли полукругом, чтобы молодожены оставались у всех на виду. Первые ряды – для ближайших родственников и важных гостей, следующие – для дальних родственников и друзей, а последние – для простого люда, их ставили без лавок. Одних позвали, как моего папу, а другие приходил на шум и аромат еды.

Мы пришли, когда солнце стояло в зените. Мама рассказывала, что чистое небо –хороший знак для молодоженов, а сегодня я не заметил ни одного облачка.

Многие гости уже занимали места у столов. На первых рядах поставили угощение и выпивку. Смешанный запах от большого количества цветов, еды и напитков стоял в воздухе. Я не мог понять, нравится мне этот запах или нет. Родители болтали с друзьями, а я стоял рядом и глазел по сторонам.

Вдруг толпа загудела и зааплодировала. Я подумал, что гости аплодируют появлению еды и напитков на столах.

– Мама, а почему люди так радуются еде? – Спросил я, искренне заинтересованный в ответе.

– Глупенький, они приветствуют молодоженов! – Мама потрепала меня по голове и указала пальцем в сторону поверх толпы.

Я вертелся во все стороны, но, кроме окружающих гостей, больше никого не видел.

– Роми, посади его на плечи, ему ничего не видно.

– Пойдем, Элан! – Сильные папины руки взметнули меня над головами людей.

Оттуда мне открылся отличный вид: девушка в ослепительно-белом и легком платье, как будто плыла под аркой из рук, которую сделали родственники и близкие друзья. Они посыпали ее лепестками цветов и касались платья. Это было доброй традицией, сулящей новобрачным хорошие отношения.

Невеста остановилась под тенью дерева, где ее ждали двое взрослых. Наверное, ее родители, потому что она обняла их так же крепко, как я обнимаю маму и папу. Даже со своего расстояния я увидел, как блестят слезы на их щеках, словно маленькие драгоценные камни.