На всем протяжении истории Америки популистские антифинансовые настроения регулярно приводили к принятию решений, неэффективных с точки зрения экономики. Однако в то же время такие настроения позволяли поддерживать жизнеспособность американского демократического капитализма.

Институциональные факторы

Еще одна характерная особенность Соединенных Штатов, обеспечившая этой стране столь счастливую судьбу, – федерализм американского правительства. Роль федерализма оказалась ключевой по двум важным причинам: как я уже отмечал ранее, именно федерализм обеспечил возможность конкуренции между штатами; кроме того, он контролировал рост могущества независимых корпораций. В отдельных штатах власть некоторых крупных корпораций оказалась неограниченной. Угольные шахты определяли жизнь Западной Виргинии, табачное производство главенствовало в Кентукки и Северной Каролине и так далее. Тем не менее ни одна из отраслей промышленности практически не имела возможности подчинить себе большинство штатов. Эксцессов, связанных с проявлениями абсолютной власти, удавалось избежать.

Вспомним уже упоминавшуюся во введении историю сотрудника табачной корпорации Brown & Williamson Джеффа Виганда. Как раз когда он собрался бить тревогу в связи с политикой корпорации, направленной на еще большее увеличение масштабов никотиновой зависимости, компания получила от судьи штата Кентукки запретительный судебный приказ, в соответствии с которым Виганд не имел права рассказывать о своем опыте работы с Brown & Williamson. Табачное производство обладает в Кентукки огромной властью: когда-то в этом секторе было занято более семидесяти пяти тысяч жителей штата. Признание Виганда было опубликовано лишь благодаря тому, что генеральный прокурор Миссисипи – штата, не зависящего от табачной промышленности, – возбудил иск против крупнейших американских табачных компаний[17].

Конечно, зачастую контролю над корпорациями способствовало соперничество – или конкуренция – между штатами. Почти на всем протяжении американской истории в основе предписаний, издававшихся для банков всех штатов, лежала озабоченность властью нью-йоркских банков над всеми прочими банками страны и – шире – страх, что крупные банки выведут вклады из сельской местности и переведут их в крупные города. Чтобы побороть этот страх, штаты ввели ряд ограничений, таких как бесфилиальная банковская деятельность (банки могли иметь только одно отделение), ограничения на открытие филиалов внутри штата (банки из северного Иллинойса не имели права открывать филиалы в южном Иллинойсе) и в других штатах (банки штата Нью-Йорк не имели права открывать филиалы в других штатах). С чисто экономической точки зрения подобные ограничения были совершенно бессмысленны. Они способствовали инвестированию прибыли в том же месте, где такая прибыль была получена, что сильно искажало принципы распределения средств. В свою очередь, препятствование развитию банков делало банки менее диверсифицированными, как следствие – более предрасположенными к банкротству. Тем не менее у новой политики имелись положительные побочные эффекты: дробление банковского сектора позволило сократить его политическое влияние и тем самым создать предпосылки для формирования динамичного рынка ценных бумаг.

Отделение банков, занятых инвестиционной деятельностью, от коммерческих банков, оформленное законом Гласса–Стиголла в рамках «Нового курса», стало продуктом этой многолетней американской традиции. В отличие от многих других законов в банковской сфере, закон Гласса–Стиголла имел экономическое обоснование: он был призван помешать коммерческим банкам, которые передавали своим вкладчикам долговые обязательства компаний, не имевших возможности вернуть взятые у банков кредиты. Тем не менее наиболее важным следствием принятия закона Гласса–Стиголла стала раздробленность банковской системы. Такая раздробленность способствовала возникновению противоположных интересов в различных областях финансового сектора и тем самым ослабила его политическое влияние. В последние три десятилетия эти меры были отменены: прежде всего, произошел постепенный отказ от регулирования банковского сектора.