– Да, расскажем, – подхватил друга Раф. – Только давай для начала, раз мы все свободны, сходим к вилам за новой порцией настойки. Лея говорила, что новые составы будут готовы к началу месяца.

Ребята согласились и зашагали в сторону бассейна, а Волконская помчалась к своей плеяде.

Катарина плелась позади. Она уже смирилась с кличкой «неясная» и что-то менять казалось крайне рискованным. Чем ближе Кат подходила к бассейну, тем сильнее ее начинало тошнить.

– Ты в порядке? – резко обернулась Тина.

Нет, Кат была не в порядке. Подруга подошла ближе и обняла девушку за плечи.

– Мы можем прийти позже, – прошептала она.

– Нет, пойдем, – буркнула Малькевич.

Над их головами пронеслись несколько сирин, которые очевидно выпускали пар. Порыв воздуха от взмаха их крыльев растрепал девушкам волосы.

В бассейне ребят встретила Лея Вещерская. Пока все мистики рассредоточились по лагерю в попытках переварить информацию, молодая вила пришла в свое место силы и возилась со склянками.

Увидев гостей, она широко улыбнулась и подбежала к Катарине. Взяла ее за руку и восторженно затараторила:

– Привет! Я так рада тебя видеть. Мама и леди Мари последние две недели лично занимались твоими отчетами. Перебрали несколько комбинаций, и, кажется, нашли еще три рабочие формулы! Это просто невероятно! – голос вилы обволакивал.

– Привет, Лея, – попыталась улыбнуться Катарина.

– Знаю, все очень затянулось, но мы поможем, правда. Тяжело, наверное, не понимать, кто ты есть…

Монолог Леи прервал шикнувший Раф. Не нужно быть эмпатом, чтобы понять какое давление оказывается ежедневно на Кат из-за ее неясности, но ребята старались это компенсировать. За что неясная испытывала огромную благодарность.

Лея виновато спросила:

– Готова?

– Да, – девушка села на стул, который уже заботливо подготовил Давид. – А вдруг снова не выйдет?

– Ничего не изменится, у нас все лето впереди, – прошептала Тина и взяла подругу за руку.

Вещерская протянула Катарине пузырек с золотистой жидкостью, который издавал аромат еловых шишек даже через плотно закрытую пробку.

– Побочные эффекты? – серьезно спросил Раф у Леи.

– Никто не знает наверняка. Состав новый, – безучастно пожала плечами вила. Буневич недовольно поджал губы.

Катарина закрыла глаза и залпом выпила содержимое.

Несколько секунд она всматривалась в темноту закрытых глаз и ничего не чувствовала.

Ей нравилось представлять, что где-то за мрачной чернотой век скрывается огромный дикий лес, куда она однажды обязательно сможет отправиться. Проход туда представлялся ей выходом из пещеры, где на пороге лежал огромный гладкий булыжник. Стоило обойти его, как Катарину укутают объятия лесной чащи с ароматами сосны и мокрых листьев.

Внезапно ее размышления прервала судорога, которая копьем пронзила основание затылка. Руки пробрала мелкая дрожь, а шея непроизвольно согнулась под тяжестью боли. Все внутри сжалось, из глаз потекли слезы.

В голове мелькали обрывистые кадры из прошлого в виде испорченной крапинкой киноленты: боль от утраты отца, затем – подруги, предательство Евы и покрытое мглой ее собственное место в этом мире. Если бы ей пришлось описывать свои чувства, она бы рассказала про одиночество, злость, страх, боль и отчаяние. Но Кат молчала, отчаянно стараясь поймать воздух ртом и разогнуть шею.

Тина отпустила руку Малькевич и начала кричать на испуганную Лею:

– Что происходит? Она не поддается эмпатии!

– Похоже, на паническую атаку, – сказал Раф. Он сел на корточки и пытался заглянуть в глаза Катарины.

– Давид, дуй за леди Мари! Почему мы не позвали ее сразу?! – рявкнула Тина.