Лаодика заливается румянцем, опускает глаза к мостовой.

– Какие купим угощения для твоих замечательных подруг?

– Сладкие пироги с нежной фруктовой начинкой! – весело отзывается Лаодика.

– Но перед кондитерами заглянем к мясникам. Ты должна научиться отличать свежее мясо от несвежего.

– Но мама! Я презираю мясников! Нечистоты вокруг них, – протестует Лаодика. – Там будет кровь, ножи, содранные шкуры, мухи, въедливая противная вонь! Всё это так противно, мерзко!

– Тогда твой изысканный вечер с подругами не состоится. – Дама сурово-непреклонна.

– Умеешь ты убеждать. – Лаодика сдаётся. – Веди к мясникам.

– Да? – Дама заглядывает в лицо девы.

– Ради любимых подруг готова вытерпеть жестокую пытку. – Дева насупливает брови.

– Затворничество – наше привычное занятие. А иногда так приятно покинуть дом! – Дама с интересом рассматривает проходящих мимо двух девушек в ярко-красных гиматиях.

– Кассандра, Бактры такие огромные, такие великолепные! – раздаётся за спиной Лаодики.

– Медея, у нас будет очень богатая клиентура, – ей отвечает голос энергичный.

– Ты думаешь, нас ждёт успех, Кассандра?

Беседу более не слышно. Проезжающая повозка громыхает и заглушает голоса.

– Кто эти девы? – вопрошает Лаодика.

– Провинциалки. Занятием гетеры. Такие, как они, разрушают семьи, опустошают кошельки богачей. Гетеры выбрали правильную сторону улицы, сейчас им встретятся те самые наглецы, что уронили нашего слугу. Ксуф, ты живой?

– Живой я, милая хозяйка. Ох, как спешите нынче вы, я за вами еле-еле поспеваю.

– А вот и агора Бактр. Ну что, готова к моему уроку? Мясники нас ждут, ты не позабыла? – Дама широко улыбается. – Глупышка, это же совсем не страшно. Будем гладить мясо рукой, пальцами давить в нём отпечатки.

– Ох, мама! Только бы не гладить. – Лаодика закатывает глаза.

Дама тихо смеётся.

Поздний вечер

– Вы помните наше славное пари? – Одна из трёх дев, та, что в ярком розовом пеплосе, наполняет мастос сильно разбавленным вином, наполнив, пристально смотрит на хозяйку.

– Какое пари? – Лаодика искренне недоумевает.

– Да неужели, Аттида? – восклицает другая из приглашённых, в светло-фиолетовом пеплосе. – Тебя можно поздравить? Ты выходишь замуж?

– Ариста, дорогая, именно так. Меня сосватали вчера. – Дева в ярко-розовом пеплосе прикладывает губы к мастосу и делает первый глоток.

– Вы сговорились? Да? Прямо перед приходом ко мне в гости? – Хозяйка встаёт из-за столика с угощениями.

– Куда ты уходишь, Лаодика? – Дева в тёмно-синем пеплосе встаёт с кресла.

– За монетами, Филилла. Я же проиграла Аттиде какой-то стародавний позабытый спор. – Лаодика грустна.

– Вовсе не позабытый спор, а честное пари. При мне год назад вы его заключили, – вставляет своё уточнение дева в светло-фиолетовом пеплосе.

Дева в ярко-розовом пеплосе отрывает губы от мастоса и, торжествуя, говорит с белым потолком комнаты:

– Да, выхожу, представь себе, Лаодика. Монеты оставь себе. Жених мой несказанно богат.

– Назови его. Молю тебя, подруга. Кто твой жених? – неумело подыгрывает дева в светло-фиолетовом пеплосе.

– Кекроп, сын Эрехтея. Того блистательного Эрехтея, чья колесница победила на празднествах Аполлона, – на одном дыхании выговаривает дева в ярко-розовом пеплосе.

– Я повстречалась с ним сегодня, совсем случайно, когда шла с мамой на агору, – задумчиво отвечает двум подругам Лаодика. – Я принесу тебе монеты. Ты честно заслужила их.

– И как тебе мой жених? – Дева в ярко-розовом пеплосе напускает на себя заносчивый вид и делает добрый глоток вина.

– Определённо не в моём вкусе. Самодовольный хвастун, как и его друзья – Нис и Пандион. – Лаодика шагает к двери.