– Мария тоже осталась одна. Пусть еще этого не знает. Но у нее теперь есть ты. – Макс прерывает горькое молчание, его серая форма намокла от моих слез.

Я понимаю, что осознание того, что я нужна Марии, как возможно сейчас мой брат нуждался бы в ком-то, – помогает мне жить дальше. Я цепляюсь за Марию, словно за последнюю ниточку жизни.

– Но есть же возможность что моя семья еще жива? – сквозь слезы спрашиваю.

– Прости, я не могу дать тебе эту надежду. Меня не было там. Исходя из раппорта Лейтенанта Даларас из выживших только ты.

– Но почему? Почему все это случилось со мной? С моей семьей? – Я проглатываю вместе со слезами слова.

Это несправедливо! Наша семья, наш маленький город, мы никогда не были против кого-то. Не воевали! Всегда жили мирно.

– Почему?

– Мавридии хотели захватить вашу территорию. Поэтому каменное войско пришло вас спасать. Нападение готовилось давно, а ваш дворец отрицал такую вероятность.

– Почему? – Я повторяю вопрос сквозь слезы. – Почему они? – Мое сердце разрывается на части.

Макс кладет мне руку на спину, рядом с шеей. Я начинаю ощущать легкую теплоту и спокойствие.

– Ты тоже? Ты тоже один из них? – спрашиваю, имея в виду то, что у него есть способности, по крайней мере те, которыми он сейчас пытается меня успокоить. Значит в нем тоже течет каменная сыворотка.

– Я… лекарь… Во мне тоже есть сыворотка, но я не воин. Я не каштоун.

Сейчас даже это название заполняет меня ненавистью. Мавридии… Каштоуны… У них есть способности, магия, они могут убивать, могут лечить. Словно боги, сошедшие с небес, они управляют жизнью таких как мы, простых людей. А я не могу даже вспомнить имена родных!

– Анна. – тихо шепчет он мне на ухо. – Можно я покажу тебе кое-кого, только обещай, что это будет нашим секретом.

Я отрицательно мотаю головой. Я никого не хочу видеть. Тем более сейчас.

– Ты будешь рада его увидеть вновь.

Я поднимаю голову, чтобы встретиться с двумя янтарно карими глазами. – Если ты не можешь идти, я отнесу тебя.

Прикосновения парня, заставляют меня обмякнуть в его руках. Я послушно обнимаю его за шею, пока он, с подбитой щекой, поднимает меня с земли и несет вглубь внутреннего двора.

Мы подходим к арке, где нас встречают два охранника. Макс кивает им, и они нас пропускают. Вскоре, белое здание лазарета исчезает за соснами.

Куда он несет меня? Почему в лес? Насколько я могу ему доверять? Жаль, что сил не осталось, голова затуманена, и я прижимаюсь к плечу Макса. Мне все равно.

Пока я не слышу знакомое тявканье.

– Бри! – срывается с моих губ.

Я всхлипываю.

– Это его имя? – интересуется Макс с теплой улыбкой на губах.

– Я сама. – говорю ему, и спрыгиваю с его рук. На мгновение я забываю обо всем, даже о боли и о неприятной встречи с братом погибшего каштоуна. Я в два прыжка подлетаю к заброшенной хижине, и зайдя во двор находу его.

– Бри жив! – вскрикиваю, обнимаю послушный комок золотистой шерсти. Я чувствую его язык, скользящий по моей щеке. – Но как? Если ты жив, то… – Спрашиваю у пса, как будто он сможет мне все рассказать.

Прижимаю его сильнее к груди одной рукой, другой снимая потрепанный, не по размеру ошейник. На помощь подходит Макс, который помогает снять щенка с привязи. Рядом я замечаю даже маленькую будку из деревянной коробки.

Я ловлю взгляд Макса.

– Как он здесь оказался?

– Я не могу тебе это сказать. Нам запрещают заводить животных. Но мы нашли это местечко…

– Мы?

– Прости Анна, я не могу всего тебе рассказывать. Знаешь, если старший узнает, нас будет ждать суровое наказание, а его… – он указывает рукой на Бри, и я холодею от ужаса.

– Здесь все так строго с животными? – неприятно удивляюсь я.