Даша, поглядев на заставленный продуктами стол, сказала:

– Может, в посёлке работу найдёшь? Ты же у меня всё умеешь. Как я устала на подачки жить…

Виток обнял её за плечи:

– Всё, да не всё. Поглядим…

Под Новый год на складе устроили раздачу мороженой конины. Петру поручили разделать несколько больших кусков туши на весовые порции по полкило. Для этого дела ему выдали бензопилу и литр казённого бензина. Виток пошёл помогать. Кладовщица открыла им дверь, за которой на одном из голых – шаром покати – стеллажей лежали два тёмно-красных стегна и позвоночник с рёбрами.

– Дожились! – воскликнул Пётр. – Раньше на Руси, чтобы рассказать о крайней степени голода, говорили: «Конину ели». Или помнишь, у Толстого Кутузов страшную кару французам обещал: «Будут они у меня лошадиное мясо есть». А нынче мы его за деликатес считаем. Причём по цене хорошей… говнядины.

– Интересно, где они эту лошадь добыли? – спросил Виток.

– Интересно другое: от чего она пала, – сказал Пётр. – От непосильной работы или от бескормицы? Видишь, ни жиринки нет.

– Ты что, думаешь, она сдохла?

– Шутка. Хотя исключать ничего нельзя. Ладно, голод пережили, переживём и изобилие. Будешь потом внукам рассказывать, как лошадятиной питался.

В начале апреля Витку предложили заняться ремонтом больничной крыши. Там нужно было работать вдвоём, и Виток позвал Петра.

– Хочешь немного денег заработать? Настоящих, бумажных. А не в виде окуней твоих и банок разных.

– Завтра они и так у нас появятся. Расчёт за Орколикан выдавать будут. Половину в рублях, половину в долларах.

– Неужели в долларах? И что с ними делать?

– Что хочешь. За границу съезди, – хохотнул Пётр. – Но лучше в чулок положи поглубже. Доллар – валюта стабильная. Придёт чёрный день – обменяешь на деревянные.

– Да у нас и так все дни чёрные… Но мне от шабашки отказываться неудобно, пообещал же. Там вдвоём работы-то на полдня.

– Ну ладно, выручу. Но сначала в кассу сходим.

Дома Виток сказал, что завтра получит деньги за летнее золото. И они с Дашей весь вечер планировали, на что потратиться в первую очередь, а что может и подождать. Список вышел длинным. Когда подвели черту, Маришка попросила для себя новую гитару.

– Я песню разучиваю, в школе на концерте один дядя пел. И никак подобрать аккорды не могу – гитара старая, настрой не держит.

Виток переглянулся с Дашей: да, конечно. Кроме еды, давно ничего не покупали. А Маришка часто по вечерам играла и пела из самоучителя: «Степь да степь кругом», «Вот мчится тройка почтовая»… Виток и Даша потихоньку подпевали. Песни всё были грустные, но почему-то на душе становилось светлее. «Вот как это можно было так сочинить?» – спрашивал он Дашу. Она улыбалась: «В этом и загадка. Потому и поют до сих пор».

На следующий день, получив наконец свои кровные, орколиканцы глухо роптали в коридоре. На трудодень вышло много меньше, чем ожидали. Пётр и ещё двое инициативных долго шумели в бухгалтерии, но ничего не добились. Тогда Пётр отправился к Мигулину. Тот вышел к народу в вестибюль, где была касса, и попросил тишины.

– Да, мы думали, что будет больше, – начал он. – Но сказались разные негативные факторы…

– Что ещё за факторы! Полтора месяца назад, когда первый раз посчитали, не было никаких факторов, – галдели все.

Мигулин поднял руку, успокаивая, и стал перечислять. Один из блоков до конца не домыли? Не домыли. И золота взяли меньше, чем планировали. Конечно, дожди помешали, никто не виноват. Но возникли лишние затраты на укрепление плотины. К тому же из-за дождей раскисла дорога, пришлось несколько раз вместо машин вертолёт использовать. Это намного дороже. И ещё вот какое дело… И учтите, что… А кроме того, оказалось… И поэтому…