Пару раз возле меня останавливались машины, и водители спрашивали, не надо ли помочь. Я отвечал, что всё нормально. День стоял пасмурный, мороза большого не было. Интересно, летают ли сегодня вертолёты? Хотя зачем теперь мне это. По земле доберусь.

Если всё сложится… Ну, добудет Гуреев эту железяку, приедем мы в Гоуджекит. Хорошо, если найдём Андрея, тогда вместе переночуем где-нибудь, и он покажет, где начинается его лыжный след. А вдруг мы где-то разминёмся? Лыж у меня нет, а без них идти в горы бесполезно. Значит, надо будет возвращаться обратно. Скорее всего, Андрей, не дождавшись нашей машины, будет искать попутку, чтобы добраться до базы… А если у Гуреева ничего не выйдет, и он вернётся ни с чем? Тогда придётся отбуксировать машину хотя бы до «города», там просить кого-то присмотреть за ней, а самим ехать к себе в посёлок, заказывать бензонасос по рации и ждать, когда привезут… В общем, по-любому большая предстояла морока. И кто знает, может, быстрее мне будет всё-таки вертолёта дождаться.

А там Альберт в одиночестве остался… Это охотники могут в тайге всю зиму сами по себе жить. Да и скучать им некогда. Надо каждый день путики обходить, проверять капканы и самоловы, потом вечером в зимовье ужин варить себе и собакам, шкурки снимать, на правилки натягивать. И много у них всяких прочих забот. А тут городской паренёк, один в горах зимой. Одному вообще плохо быть… На той же практике начальник нашей партии взял на работу старшеклассников, которые хотели в каникулы подзаработать. Помогать геологам в маршрутах, пробы на канавах отбирать, всякие хозработы в лагере делать. И был среди них такой Лёха Данилов. Однажды вся партия уехала километров за десять от лагеря «на выброс» – картировать отдалённую часть площади. Лёху оставили сторожить. Дня через четыре возвращаемся – где Лёха? Покричали. Молчание. Ещё покричали – отозвался. Оказывается, спал на дереве, привязанный. Кто тебя привязал? Сам. Что ты там делал? От медведя прятался. А что, медведь приходил? Нет, но я подумал, что, если придёт, лучше я буду на дереве сидеть… И ведь так и просидел он там с первого дня, спускаясь только в туалет сходить. Ничего себе не варил, ел тушёнку, сухарики грыз да чай холодный пил. А Альберт-то года на три всего старше…

День перевалил далеко за половину, а я так и подкладывал дровишки в свой костерок и провожал взглядами машины, идущие со стороны «города». Но Гуреева всё не было. Я начал думать – загулял-таки мужик. Полез под «ступу», чтобы поискать краник да слить воду, а то кончим двигатель – совсем плохо будет. И тут рядом остановилась какая-то машина, и голос Гуреева спросил:

– Там теплее, что ли?

Я вылез.

– А я собрался воду сливать. Краник вот только где – не знаю.

– Сколько времени прошло? – спросил Гуреев.

– Да три часа уже… и десять минут.

– Ничего, сейчас поедем.

– Достали? – обрадовался я.

Гуреев кивнул:

– Уговорил. За бутылку. Но пришлось хоть пива с ним выпить. Иначе не хотел давать. Нормальный мужик.

Он открыл капот и начал отвинчивать старый насос. Я стоял рядом и смотрел. Оказывается, это быстро делается. Не прошло и пятнадцати минут, а Гуреев поставил новый, покачал пальцем какой-то рычажок – и коротко сматерился. Я спросил, в чём дело. Гуреев показал:

– Видите?

Он снова покачал. На корпусе насоса сбоку показались капли.

– Вот запчасти делают! Пропускает… И в поддоне теперь наверняка бензин, масло придётся менять.

– Да, дела.

Гуреев снял насос, развинтил его на две половинки и свистнул:

– Ну, диверсанты, как по-другому сказать! Смотрите, литьё с кавернами. Тут никакая прокладка не поможет. Притирать как-то надо…