– Что?!

Я замираю, отступая назад.

– В яму. Сейчас же.

– З-зачем?

– Не прикидывайся дурой. Если полезу я, ты сбежишь. Лезь и не задавай вопросов, – его пальцы ложатся на курок, и я вздрагиваю.

Меня трясет. Я медленно подхожу к краю и заглядываю вниз. Там под лестницей темно и сыро, но умирать тоже не хочется.

– Там будет сейф, – поясняет быстро, передавая мне в руки тяжелый фонарь. – В нем деньги, документы, компас и оружие. Забираешь и возвращаешься назад. У тебя две минуты. Пошла.

Он называет код из восьми цифр. Я спускаюсь в яму, сердце колотится в висках.

Пол под ногами твердый. Я присаживаюсь на корточки, пытаясь рассмотреть, что там. На ощупь мои пальцы натыкаются на сейф, после введения кода я нахожу внутри плотную сумку.

– Деньги, документы, компас и оружие… – бормочу себе под нос.

Дрожащими руками открываю сумку.

Толстые перевязанные пачки денег есть. Компас есть. Мешок с оружием и патронами есть. И документы… Я судорожно перебираю их, пока один паспорт не выпадает на землю лицевой стороной вверх.

Оттуда на меня смотрит молодая девушка с кудрявыми волосами. Кажется… кажется, мы с ней чем-то похожи, и не только волосами. У нее горячая внешность. И она настоящая красавица.

Я переворачиваю следующий документ. Детский. На фото – девочка лет двух. Тоже кудрявая.

Третий документ – на Камаля, только с другим именем.

Я понимаю, что Камаль готовился к побегу или к инсценировке смерти – неважно! Важно, что не один…

А еще он не собирался проводить в плену четыре года. Явно не собирался.

– Нашла? – слышу его напряженный голос сверху.

– Да… – шепчу шокированно.

– Вылезай. Бегом.

Я резко поднимаю голову вверх. Камаль стоит на краю ямы с лопатой в руках, и я отчаянно хочу понять: от кого или чего он бежал? Кому он перешел дорогу? За что жестоко поплатился?..

Когда я выбираюсь, Камаль забывает обо мне. Он опускается на землю и начинает проверять содержимое – перебирает паспорта, вставляет патроны в оружие…

– Я видела документы на девочку… ей два года…

Камаль застывает.

Его кадык дергается, и я вижу трещину в его броне…

– Ей уже шесть.

– Это ваша дочь?.. – осмеливаюсь спросить.

– Не моя.

Не моя.

Он выдавливает это так, словно в эту минуту сгорает дотла.

Я не знаю, кого он потерял.

Но я знаю одно: в той жизни он был человеком.

Я стою сзади. В висках звенит пульс, и я понимаю: я здесь лишняя. Помеха. Я свидетель того, что этот пленник с фальшивыми паспортами жив. И эти патроны, чует мое сердце, он готовит для меня.

Поэтому я не придумываю ничего лучше, чем перехватить увесистый фонарь в своих руках и со всей силы оглушить по голове этого мужчину.

Глухой стук.

Мой крик.

И Камаль оседает на локти, а я, задыхаясь от ужаса, бросаюсь прочь…

Снег. Ледяной воздух. Ветви хлещут по лицу, сбивают дыхание. Я бегу, не чувствуя ног, не видя дороги. Главное – прочь, прочь, прочь!

– Черт!..

Я резко останавливаюсь. Пытаюсь отдышаться.

Застыв на снегу – в его штанах, в его куртке, в его кровавой рубашке – я не могу сделать больше ни шага. Казалось бы – путь свободен. Беги, Ева. Вернись за братом, а Камаль… с ним будь, что будет.

Но нет…

Я разворачиваюсь и бреду обратно.

– Я так не могу… – мой голос становится громче и громче. – Я так не могу!!!

Вернувшись в землянку, я с содроганием бросаюсь к лежащему телу.

Камаль лежит без движения, его грудь еле заметно поднимается, а рядом валяется чертов фонарь, которым я только что разбила его голову.

Нужно бежать, но я не бегу.

На глаза наворачиваются слезы. Если этого Камаля найдут, его снова посадят на цепи. Если не найдут, его загрызут дикие звери.

Без меня он умрет.