– Я ушла, – заглянула в комнату тети. Та уже занималась шитьем. Белоснежные скатерти для виконта.

– Пока, милая. Удачного выступления, – пожелала Беатрис.

Коломбина добралась до циркового шатра на телеге в компании других попутчиков, большинство из которых были ей знакомы. Телегу тащили лошади тяжеловозы, понукать их не требовалось, они хорошо знали маршрут, пролегавший вдоль пальмовых и оливковых рощ.

У шатра, как всегда, царили толчея и оживление. Яркие афиши, ароматные запахи, очередь в кассу – своя особая атмосфера.

Девушка обогнула гудящую площадь и прошла к деревянному ангару, где репетировали, переодевались и гримировались артисты.

– Аллегретти! – вырос на ее пути Марио. – Я же просил приходить заранее!

– Я здесь. Незачем волноваться, – подмигнула она эквилибристке, протиснувшейся в дверь вслед за ней. Марио переключился на новую опоздавшую.

Коломбина спряталась за ширмой, скинула с себя бордовый сарафан, нижнюю белую рубашку.

– Салют! – выросла над ширмой голова атлета Нико.

– Не глазей, – кинула она свою рубашку ему в лицо.

– Слышала, что цирки в скором времени могут закрыть? Да и не только цирки, а вообще все увеселительные мероприятия могут запретить, – не думал Нико слушаться и откровенно пялился на полуобнаженную девушку.

– И почему же нас должны закрыть? – подтянула Коломбина лиф корсета и расправила складки на крошечной юбке.

– Церковь считает неправильным веселиться, когда на наши земли посягает Франция и Испания. А инквизиция с ней заодно.

– Пресвятая дева Мария! Что же мы тогда станем делать? Молитвы целыми днями читать? – от возмущения Коломбина излишне резко выдернула шпильку из прически.

– Да… Не хотел бы я, чтоб ужасы испанской инквизиции докатились и до нас. Слышала про Торквимаду? Зловещий человек, с темной душой.

– Ты про Великого Инквизитора говоришь? Он же помер давно.

– Не так уж и давно, – не согласился Нико. – Последователей-то у него полно. Говорят, Торквимадо придумал инструкцию пыток. Говорят, в Испании инквизиция карает людей не за действие, а за одни только помыслы.

– Инструкцию пыток? Нико, ты сейчас серьезно?

– Аллегретти! – не дал договорить им Марио. – Быстрее на сцену, милочка. Твой выход. Сегодня полный зал. В гавани полно кораблей, полно матросов с дукатами. И все хотят посмотреть наше представление.

– Нико, я побежала, – подхватила цветные ленты Коломбина. – Потом договорим.

Она обожала вот этот самый миг – мгновение, когда выходишь на арену. Волнение, смешанное с адреналином. Яркий свет подвесных светильников, направленных только на нее одну, гул в зрительных рядах, заполненных до отказа.

Стоило Коломбине взмахнуть лентами, и волнение пропало. Улетучилось. Зато появился кураж. Кураж всегда помогал отработать программу безупречно. Мостики на канате, шпагаты в воздухе, когда ее руки удерживаются лишь перекинутыми через канат лентами, верчение в обруче, финальное сальто. Но на этом еще не все. Зрителей ждет сюрприз. Циркачка умеет не только грациозно кувыркаться. Фокусы. Незамысловатые, но все равно вызывающие восторг у публики. Как трюковым, так и оптическим фокусам ее научил покойный батюшка. В прошлом – цирковой акробат и фокусник. Когда-то они выступали вместе.

– Отлично, Аллегретти! Блеск! – удосужилась похвалы от Марио. – Ты великолепна.

– Как насчет прибавки к жалованью? – мило улыбнулась Коломбина.

– Подумаю, – не дал коротышка утвердительного согласия, но все же…

Она укрылась за ширмой, сняла со ступней сценические башмачки и задумалась. Марио сказал – в гавани полно кораблей, полно матросов с дукатами. Скорее всего, не только матросов, но и богатых купцов. У нее была возможность разглядеть публику в зале в ту минуту, когда ей аплодировали и не хотели отпускать за кулисы. Там было полно мужчин в нарядных одеждах. Такие мужчины приезжают в каретах и имеют привычку таскать с собой ценности. Вполне возможно, в каретах, которые сейчас пустуют, получится чем-нибудь разжиться.