Этот новый дом представлял собой величественный дворец конца XVIII века, названный более чем удачно – «L’Armonia», окружённый лесами, садами и виноградниками. Канак приобрёл его, складывая на стол пучки пятисотфранковых банкнот перед неохотным владельцем, который не желал покидать место, где родилось и выросло множество его предков.

Даже воспоминания иногда имеют свою цену.

Любопытно, что именно запахи быстрее всего пробуждают самые ленивые воспоминания.

Когда бриз дул с моря, особняк наполнялся ароматом жасмина с южной стороны, когда ветер приходил с гор – преобладал запах роз, а с наступлением темноты крыльцо охватывал густой и тяжёлый аромат ночного красавца.

Один талантливый и чуткий архитектор снабдил старый дворец всеми современными удобствами так, что никто не мог бы сказать, что хоть один камень был сдвинут с места, а лучшая охранная компания превратила его в неприступную крепость, потому что Юлю Канаку было жизненно важно знать, что во время его частых поездок женщины, которых он обожал, были в безопасности.

Очень богатые люди обычно имеют очень опасных врагов.

Страх и деньги, как правило, идут рука об руку.

Поэтому с самого детства Орхидея Канак привыкла к тому, что её тенью был угрюмый и молчаливый гигант по имени Слим, который спал в соседней комнате, сопровождал её каждое утро в школу и проводил часы занятий за столиком в кафе на площади, не двигаясь и не выпивая ничего, кроме воды.

Она никогда не могла представить, что творилось у него в голове, если там вообще что-то происходило.

Возможно, под влиянием своей «тени», а возможно, из-за врождённого характера, девочка тоже не была многословной, за исключением тех моментов, когда находилась в кругу родителей.

Она предпочитала учёбу, будто её единственная цель – знать всё.

От матери она унаследовала тонкую музыкальную чувствительность, от отца – природный ум, так что её можно было считать практически вундеркиндом.

К пятнадцати годам она превратилась в стройную, привлекательную девушку с виноградного цвета глазами и медной копной волос, одержимой идеей, что всё должно быть изысканным, гармоничным и тщательно доведённым до совершенства в мире, ограниченном стенами «L’Armonia» и узкими улочками родного городка.

Она ненавидела ездить в Ниццу и даже в более близкий Канн, утверждая, что дым автомобилей раздражает ей глаза, а «зловоние» ресторанов притупляет её обоняние.

Её представление о внешнем мире ограничивалось тем, что она видела по телевизору, ведь, по её мнению, это позволяло посетить любой уголок планеты, включая музеи, не испытывая при этом неудобств и невыносимых запахов.

Так же она общалась с тысячами людей в интернете, одним нажатием клавиши избавляясь от тех, кто ей наскучивал.

Для Орхидеи Канак не существовало большего удовольствия, чем сидеть за компьютером на закате, широко открыв балкон, чтобы погрузиться в ароматы миллионов цветов, и разговаривать с кем-то из далёкой страны, наблюдая, как солнце скрывается за горизонтом, оставляя после себя зелёный отблеск.

Спустя час она принимала душ, наряжалась так, будто шла на праздник, и спускалась к ужину с родителями, ведь эти ужины, а затем долгие беседы на крыльце летом или у камина зимой были любимой семейной традицией.

Однажды Юль Канак решил, что пора познакомить дочь с внешним миром, начиная с Парижа.

Она нехотя согласилась, но только с условием не лететь на самолёте – она была уверена, что не вынесет часового заточения в тесном пространстве.

Они отправились в двух огромных автомобилях, но ещё до Марселя Орхидея начала проявлять признаки тревоги, а вскоре их пришлось остановить, чтобы она могла выйти и стошнить.