– Как же так! Я всю жизнь просидел в кабинетах среди бумажек, и если я не переживу настоящего приключения сейчас, то больше не будет такой возможности… Вперед!

Он вскочил в аппарат, сел между большими мешками с пропитанной тканью и стал ждать, пока Роман Баланегра давал указания пилоту, показывая на изношенной карте точный маршрут, который им предстояло пройти.

Несколько минут ему казалось, что его великое приключение вот-вот превратится в провал, потому что, когда настал момент взлетать, двигатель самолета начал скрежетать, кашлять и плеваться струями вонючего дыма, после чего внезапно затихал, чтобы снова и снова начать эту живописную церемонию запуска, хотя ротор оставался спокойным, как будто эти усилия его не касались.

Он почувствовал, как пот начинает течь ручьями, вытер лоб, как обычно, и в этот момент лопасти завертелись с яростью, и порыв ветра с невероятной силой унес его белый носовой платок.

– Да что ж такое! – не мог он не выругаться, хотя считал себя человеком с утонченными манерами. – Я не взял запасной.

– Ну, придется вытирать пот рукавом, – заметил Газа Магалé, демонстрируя великолепие своей белоснежной улыбки в забавной ухмылке. – Этот платок уже отправляется в реку.

– А как же мне насморк вытереть?

– Пальцами.

Вертолет начал подниматься, ревя и качаясь, и, заметив, что ветер продолжает тянуть в разные стороны кабины, угрожая унести его прямо к реке, Гермет поспешил застегнуть потрепанный ремень безопасности и спросил, обращаясь к Роману Баланегре, который сидел напротив:

– Почему вы не закрываете двери?

– Какие двери? – был тревожный ответ.

– У вас нет дверей? – ужаснулся рыжий. – Я никогда не садился в вертолет без дверей.

– Вы абсолютно уверены, что это вертолет? – был шуточный ответ. – Да, он летает и может стоять в воздухе почти минуту, но скорее напоминает машину из "Читти Читти Бэнг Бэнг", которая пробыла двадцать лет на свалке. Вы видели этот фильм? Мне он нравился в детстве.

– Не представляю вас в детстве.

– А я вам уверяю, что я был ребенком! И очень маленьким, особенно в начале.

– Как вы можете быть в таком хорошем настроении, сидя в этом хламе? – с плохо скрываемой раздраженностью спросил Гермет.

– Обычно он так ведет себя, когда мы начинаем охоту, – вмешался пистеро, как будто речь шла о безнадежном случае. – Плохое настроение он оставляет на дома, поэтому в последнее время он стал совершенно невыносимым.

– Будешь ты, сукин сын! – отрезал тот, ласково подталкивая его.

– Разве я лгу? – спросил чернокожий. – Ты стал старым ворчуном.

– Я не старый и не ворчливый, я человек определенного возраста с определенным характером, которого утомляет бездействие.

– Определенный возраст…! – весело воскликнул другой. – Неопределенный возраст!

Они замолчали, так как было нужно поднимать голос, чтобы перекричать рев мотора, и с того момента они просто наблюдали за зеленым волнующимся океаном деревьев, усеянным бесчисленными реками, ручьями, потоками и озерами, который простирался под ними и через полчаса уже полностью поглотил все следы дорог, домов, хижин, посевных полей и человеческого присутствия.

Периодически на горизонте появлялись холмы, не достигающие уровня настоящих гор, покрытых такой густой растительностью, что невольно создавалось ощущение, что это место, где могут скрываться тысячи вооруженных людей, и никто не сможет их найти.

Время от времени охотник обращался к своей компасу, касаясь плеча пилота, чтобы тот снял наушники, через которые он всегда слушал музыку, и таким образом получить от него несколько кратких замечаний, пока наконец не воскликнул, указывая на точку: