А тут смотрю я в иллюминатор, но никто не кланяется. Вот, думаю, до чего докатилась страна Япония: уже и в аэропорту перестали кланяться. И тут объявляют, что самолет вынужден остановить подготовку к взлету, так как на борту есть заболевший пассажир (к счастью, это было еще до короны). Все начинают переглядываться: по проходу идет совершенно нормальный с виду японец, совсем не больной. Дальше начинают искать его багаж для выгрузки. Ждем. Наконец самолет снова начинает движение, но нам снова никто не кланяется и рукой не машет на прощанье. Вот, думаю, докатилась Япония. Но взлететь у нас почему-то не получается. А надо сказать, самолет почти полностью заполнен японцами, русскоязычных мало. И тут командир корабля на своем русском языке говорит: «У нас обнаружены неполадки, но мы попробуем взлететь». На японский никто эту фразу не переводит. Все русские зеленеют. К счастью, взлететь не удалось. Нас высадили, дали купоны на еду, сотрудник «Аэрофлота» сказал, что в каком-то отсеке двигателя что-то сломалось, завтра привезут нужные детали и всё починят. Я с радостью пошла есть любимые суси и полировать их холодным саке, а потом отправилась в любезно предложенную гостиницу. Гостиница была аккуратная и чистенькая, но почему-то во многих номерах двери были открыты. Оказалось, номера такие малипусечные, что чемодан в них открыть невозможно. За столом можно было сидеть на кровати, а чтобы достать вещи из чемодана, приходилось открывать дверь. На столе в номере лежала книга – не Библия и не изречения Будды, а очерки о владельце гостиницы с фотографиями: то он с Муаммаром Каддафи, то с плакатом «Верните северные территории!».

В гостинице был отличный ресторан, все из тофу, который я очень люблю.

На следующее утро я снова была в аэропорту, где мне любезно предложили полететь вторым рейсом, который отправится попозже, но не будет столь плотно забит пассажирами, как этот. Самолеты в Японию летают каждый день, так что несложно было догадаться, что за самолет мне предлагали. Я стояла на своем: хочу улететь сейчас, у меня срочная работа от МИДа Японии, и меня посадили на рейс. А сэнсэй, которого я должна была переводить на следующий день, летел со мной в один день. «Представляешь, – говорил он потом, – я летел с таким комфортом, мне предложили, как почетному пассажиру „Аэрофлота“, самолет, который вылетал попозже, но народу практически никого, я там был как король и выспался хорошо на четырех сиденьях». Я не стала его расстраивать историей про сломанный двигатель.

Однажды летели мы с группой японских исследователей из Красноярска в Иркутск. План был такой: в Иркутске сесть на поезд и доехать на нем до Улан-Удэ, попивая пиво и любуясь видами Байкала. Но судьба распорядилась иначе. Аэропорт Иркутска не принимал из-за погодных условий, и мы сели в Улан-Удэ. Пассажирам предлагалось или выйти в Улан-Удэ или вернуться в Красноярск. Я говорю: «Мы прилетели в Улан-Удэ». Ноль реакции. А надо сказать, некоторые из сэнсэев знали русский язык в той или иной степени. Ну, думаю, надо объяснить. Говорю: «Мы уже прилетели в Улан-Удэ, можем забрать свой багаж и выйти в город». Недоумение на лицах. Уже и не знаю, как объяснить. Наконец, один из бойких сэнсэев говорит: «А зачем нам тут выходить? Мы же в Улан-Удэ летим, а это Улан-Удэ». С трудом, но мне все-таки удалось всех уговорить, что Улан-Удэ и Улан-Удэ – это не два разных города, а один и тот же. Мы забрали багаж и вышли. Дальше нас ожидал квест: поселись в гостиницу. Был выходной, день города. Я, сохраняя спокойствие на лице, звонила девушке из туристического агентства, которая занималась нашим размещением в Улан-Удэ. Номер телефона был неправильный. Сохраняя радостную улыбку на лице (мои подопечные и так пребывали в стрессе от смены маршрута), я лихорадочно соображала. Путем сложных дедуктивных размышлений мне таки удалось угадать номер турагента. Гостиница для нас нашлась. Мы купили пива «Балтика» и поехали любоваться Байкалом.