– Судя по вашему виду, у вас здесь лежит или кто-то очень молодой, или очень пожилой, – говорит она, явно приглашая к беседе.
– Вы не угадали. Ни тот и ни другой. Это я.
На стене отделения физиотерапии вместо значка выхода «Exit» красуется трогательная надпись «Домой» со стрелочкой. Наконец я ухожу по адресу. Вещи собраны, ремень и зубная щетка получены, выписка готова. Здесь было плохо и невыносимо, скучно и тоскливо, весело и мегабодро. Я ухожу, с любовью ко всем, кто встретился на моем пути, ухожу, чтобы постараться не вернуться.
Три госпитализации, пребывание в больнице в общей сложности около года, дни, полные отчаяния и мрачной тоски, сменились на дни возвращения к себе, понимания ценности и важности себя и любви к себе и миру, особенно благодаря моему лечащему врачу Марине Юрьевне Кожевниковой, психологу Виктории Азатовне Ионовой, всем моим дорогим и верным друзьям (Оляше, Пирожку и Мишиной, Илюхе и Жа, Гармашам и Гармашатам, коллеге Ибрахим, Ирме, Асе, Гесс, Ирке и Ольге, Митьке, Тане, Маку и Олюшке, Ире и Наде, Степуре, Игореше, Ане), которые не теряли надежды даже в самые сложные моменты, а также всему коллективу неравнодушных врачей, среднему медперсоналу и санитар/кам. С благодарностью, радостью и пожеланием всем, кто страдает сейчас, не терять надежды я заканчиваю свои заметки.
Заметки япониста
Интро
За свою довольно-таки долгую карьеру переводчика я успела поработать со всеми видами японского театра: кабуки, но, дзёрури (бунраку), арт-кабуки, кёгэн, с оркестром придворной японской музыки гагаку, музыкантами: классическими, фолк и рок, с хором и оркестрами, с несколькими группами японских барабанщиков, участвовала в съемках сериала нетленки японского Пикуля Сибы Рётаро «Тучи над холмом», переводила японских конных лучников ябусамэ и на всяческих спортивных мероприятиях: Олимпиада в Сочи, чемпионат мира по футболу, международные соревнования по каратэ, на экономических форумах и международных конференциях, на фабриках и заводах, в полях и офисах. Историй накопилось великое множество, и, видимо, настало время ими поделиться.
Культурные различия
Однажды в Японии ехали мы с подругой-японкой в метро. И одна девушка случайно рассыпала какие-то мелкие предметы. Они разлетелись в разные стороны, девушка ползала по полу, пытаясь их собрать. Весь вагон сидел с каменными лицами, как будто ничего не происходит. Какие черствые японцы, подумала я и сказала подруге:
– Почему все сидят как истуканы? Давай поможем девушке.
– Ни в коем случае, – ответила подруга. – Девушка и так растеряна: она рассыпала свои вещи, тем самым причинив неудобство другим пассажирам, а если ей еще начнут помогать, то она совсем потеряет лицо.
別腹
Сижу сейчас в «Хлебе насущном» и думаю о прекрасном японском слове бэцубара, что в буквальном переводе – «другой живот». Так говорят, когда после сытного обеда вы еще заказываете пирожное, которое как раз и отправится в ваш «другой» живот. Вот было бы здорово, если бы у человека реально было два желудка: один поменьше – для еды, другой побольше – для десертов…
Красноярск
Госпоже С. очень не хотелось лететь в Красноярск. Настолько, что она даже забыла заказать такси в аэропорт и не взяла с собой визитки, хотя и собиралась в командировку. В Красноярск она отправлялась не впервые, девятнадцать лет назад она провела там полтора месяца, и видимо поэтому ее подсознание изо всех сил пыталось вытеснить все, что было связано с этим городом. Девятнадцать лет назад она работала в японском банке, офис которого находился на Сахалине. Чем она только ни занималась: устраивала салюты в Южно-Сахалинске и Хабаровске, предварительно получая разрешение на провоз пороха в Москве, организовывала концерты и еще всякую ерунду, которая никак не входила в обязанности строгого банковского служащего. Директор банка очень любил Россию и даже придумал прямой авиарейс, связывавший префектуру Аомори и Хабаровск. Но если есть рейс, то должен же кто-то на нем летать. И тогда директор стал набирать туристические группы в Россию.