А вот бабушка Рая вроде не сильно и удивилась.

– Спасибо, – говорит, – Саша. Ты настоящий кавалер.

Иногда мне казалось, что бабушка Рая владела каким-то колдовством или, по крайней мере, гипнозом – умела так воздействовать на людей, что при ней они старались быть лучше. Также и мои родители, я замечал, при бабушке вели себя по-иному. Без нее они, случалось, ссорились. Наверное, в любой семье такое бывает. Но при бабушке… – нет, при ней они не ссорились ни разу. Наоборот, были очень вежливы друг с другом, а уж с ней – тем более. И мы с Мариной тоже старались поменьше ссориться.

При бабушке, пока она гостила у нас, все мы говорили друг другу по утрам «Доброе утро», а перед сном – «Спокойной ночи». Хотя обычно это говорила только мама нам с Мариной и Лизой.

Также бабушка требовала, чтобы я ходил в школу с носовым платком в нагрудном кармане, а Марина – в отглаженном платье и тоже с платочком. И мы ее слушались, хотя никто другой не заставил бы меня носить этот дурацкий платок. Конечно, в школе я мог бы убирать этот платок в карман брюк, но я этого не делал, потому что бабушка могла об этом спросить, а врать – это было не в моих правилах.

Сама бабушка была очень во всем аккуратной. Каждое утро она начинала с того, что тщательно расчесывала в комнате перед зеркалом свои длинные волосы. Я видел в приоткрытую дверь, как она складывала затем пряди волос на затылке в замысловатый завиток, напоминающий морскую раковину, и закрепляла его шпильками и полукруглым гребнем. Волосы ее из-за седины казались перламутровыми. Только после этого она шла в ванную умываться и чистить зубы.

В те дни, что у нас гостила бабушка Рая, даже мой отец не задерживался на работе, а спешил домой к ужину, поскольку бабушка любила, чтобы вся семья собиралась за столом. И это, надо сказать, было здорово – собраться всем за столом, всей семьей. Вместе с бабушкой нас получалось шестеро. И никогда у нас за ужином не звучало столько шуток, смеха, как при бабушке Рае.

Кстати, если после ужина оставались косточки, она просила их не выкидывать, а складывать на бумажку, чтобы я потом отнес их Горынычу.

– Скажи вашему Змей-Горынычу, что это от нашей семьи ему гостинец, – шутила она. – Я думаю, он будет в остро́ге.

«В остроге» – это у бабушки означало «в восторге». Иногда она произносила: «в остроге́», что выходило еще забавнее. Мы все знали этот бабушкин семейный анекдот.

Теперь уже не выяснить, байка ли это или произошло на самом деле. В общем, некий молодой человек (может быть, из бабушкиной родни) написал родителям, что встретил хорошую девушку и готов к ней посвататься. Родители ответили телеграммой: «Сватайся мы восторге». Но на телеграфе слова немного перепутали, и молодой человек получил послание: «Спасайся мы в остроге» (то есть в тюрьме).

Этот анекдот, сколько бы бабушка его ни рассказывала, непременно вызывал общий смех.

Вместе с тем, бабушка Рая могла быть и очень строгой – такой строгой, что даже наши родители ее побаивались. Не говоря уже о нас с Мариной и Лизой. Недаром она когда-то работала завучем в школе. А завучи, понятное дело, и должны быть строгими, когда это надо. Иначе какие же они завучи, если их никто не будет бояться? (По крайней мере, тогда я так считал.)

Бабушка никогда не повышала голоса, но могла сказать так, что невольно поежишься.

Она к тому же терпеть не могла повторять два раза одну и ту же просьбу. Скажет, например, моей сестре:

– Мариночка, помой, пожалуйста, посуду.

А Маринка, как обычно говорила маме, не торопясь что-то делать, так и бабушке говорит:

– Сейчас, бабушка.