Бывало, они затаскивали на борт судна, подталкивая сзади и маня куском булки спереди, длинноногую дворовую собаку Мумбу, и та, прижавшись брюхом к столу-палубе, героически сносила тяготы долгого путешествия. Лишь бровями подергивала да косила настороженно глазами по сторонам.

А еще Ромкина команда любила и просто так сидеть на толстых ветках сосны, подобно птицам. По замыслу Ромки между двумя самыми мощными ветвями приколотили четыре доски, и получилось что-то вроде наблюдательного пункта, который при желании легко превращался в кабину самолета.

Если это был самолет, то Ромка подробно расписывал остальному экипажу, где они сейчас летят и что под ними, и когда надо, давал команду сбрасывать бомбы – сосновые шишки. А если их подбивали, то приходилось прыгать с парашютами с километровой высоты. После чего, уже на вражеской территории, они действовали под Ромкиным командованием как диверсанты.

Ромку слушались. Мальчишки безоговорочно признавали в нем вожака. За что – об этом они вряд ли задумывались. Возможно, за его силу и храбрость. Он мог, например, спрыгнуть на землю с половины высоты сосны, чего никто другой повторить не решался. Если же случалась схватка с шайкой пацанов из другого района, Ромка первым, несмотря на количество противников, бросался в драку.

Но, скорее всего, его признавали главным за его замечательную способность: чуть ли не каждую минуту в его голове рождались десятки идей и фантазий. Он постоянно придумывал новые игры. Силой воображения он переносил приятелей то в Арктику на дрейфующую льдину, то в пустыню, а то и вовсе на другую планету.

Когда требовалось, он был решительным и даже суровым. Но, как и полагается истинному командиру, он о своих подчиненных заботился, следил, чтобы они не ссорились, чтобы Боча, например, не задирал более слабого Макапку.

– Губки кра-а-асные, личико не-е-ежное, ручки бе-е-елые, – противным голосом тянул, бывало, Боча, дразня симпатичного Вадика. – Девица-раскрасавица!

Для Макапки не было ничего обиднее такого сравнения. У него даже слезы выступали на глазах от жгучей обиды. Иногда он не выдерживал и бросался на оскорбителя с кулаками, зная, что ему достанется.

Макапка (Вадька Макапьев) был из интеллигентной семьи и действительно отличался ладным сложением и красивым, почти девчоночьим лицом. Но характер у него был совсем не девчоночий. А еще он всегда первым подхватывал новые идеи Ромки, потому что тоже был выдумщиком и мечтателем. Предложит, например, Ромка играть в альпинистов, покоряющих Джомолунгму, которой временно становился один из расположенных поблизости гаражей, Макапка тут же подхватит: мол, надо образовать связку, то есть всем привязаться к одной веревке. Связка – это когда все отвечают за каждого. И кто-то непременно должен сорваться с кручи, а остальные – удерживать его над пропастью, как это принято у альпинистов. И еще обязательно водрузить на снежном пике флаг.

Как и Ромка, Вадька любил читать, но больше читал всякую заумную литературу: энциклопедии, справочники, тогда как Ромка предпочитал книжки о путешествиях. Остальные вообще ничего не читали. Да и телевизор почти не смотрели, потому как большую часть времени проводили во дворе.

У Макапки была сестра Лиля, на год младше его и еще более красивая. Всякий раз, когда Ромка видел, как она, тоненькая, будто невесомая, со скрипкой в черном футляре, направляется в музыкальную школу, он забывал, что он суровый командир, и в душе у него рождалась нежная и немного печальная мелодия, какую, должно быть, исполняла на своей скрипке Лиля.

Глядя на Макапку, он всякий раз дивился, замечая в лице приятеля милые черты его сестрицы. Особенно в улыбке: улыбался Вадька точь-в-точь как Лиля.