Взрослые с обеих сторон выстроились в стенку и начали сближаться. Разгорячённые, они нетерпеливо топали ногами и воинственно размахивали руками. Раздалась команда вожаков: «Лежачего не бьём!.. Сходись! Даёшь боя!» Свияжскую округу потряс рёв и топот! Гришка, размазывая рукавицей по лицу кровь, поспешно пятился, но увидел Мишку, который не соображал, куда бежать. Гришка бросился к нему, схватил за рукав и потащил сквозь бегущую толпу.

Все смешались в одну оглушительную ораву – и страшную, и весёлую одновременно. Мужики колотили друг друга кулаками.

Гришка стоял в стороне рядом со своими противниками. Ни у кого никакой злобы и в помине не было. Фёдор сказал:

– Спасибо за Мишку!

– Ладно! – ответил Гришка, утирая всё ещё идущую из носа кровь.

Чем закончится бой, и кто одержит верх, подросткам было не так важно. Их переполняла гордостью, что они сами дрались и не уступали ни в чём друг другу.

– Гришка, ты был в Москве? – спросил Мишка.

– Слыхал только.

– Я тебе привезу оттуда картинку. На Пасху поеду к тётке.

– Привези, – ответил Гришка с довольной улыбкой, толкая Мишку плечом…

В апреле ясным днём царь Великий князь Алексей Михайлович был на соколиной охоте на Девичьем поле. Он слыл страстным охотником. Царские сокола держались на потешных дворах под Москвой. Их количество было невероятно велико – не менее трёх тысяч птиц каждый день кормили отборным мясом.

Солнце в этот день грело радостно – по-весеннему; снег низинами ещё лежал, речки уже вскрывались ото льда и разливались в поймах, ожидая настоящего тепла, чтобы уступить место луговому разнотравью. Охота как всегда была многолюдной, шумной, весёлой. В этот раз царь Алексей Михайлович кроме сокольников, придворных и бояр пригласил иностранных послов и путешественников. Наряды, в которые были одеты охотники и гости, поражали роскошью: цветные кафтаны с вышитыми на груди двуглавыми орлами, окантованные золотой вязью; шапки из бархата и соболей; сапоги с загнутыми носками. На спинах сокольников развевались на ветру цветные ленты из шёлка. Лошади украшены позолоченной бахромой с кистями. Вся эта разноцветная конница, скачущая по полю, издали походила на гигантскую сказочную царь-птицу, которая вот-вот взлетит над землёй.

– Великий государь Алексей Михайлович, – обратился к царю старший урядник, приструнивая своего коня, – кажись, серые цапли прилетели.

Все остановились. Царь всматривался в прозрачную лазурь весеннего неба, где, плавно размахивая широкими крыльями, летела длинношеяя птица.

– Молодцом, урядник! Будет славная охота! – Алексей Михайлович снял клобучок25 с головы крупного кречета, который сидел у него на руке. Ударили барабаны, послышались призывные крики, залаяли собаки.

– Ай, мой красавец, Иван Грозный, – Алексей Михайлович снял с птичьих лап кожаное кольцо с ремешком, богато украшенное серебром и жемчужинами. На лапах кречета остались маленькие серебряные бубенчики.

Каждой птице Алексей Михайлович давал имя. Этот большой сокол получил царское имя из-за своего особенно острого и кривого клюва.

– Государь, с Богом! – напутствовал урядник.

– Возьми! Гой! Гой! – царь поднял руку, напуская сокола на добычу.

Зазвенели бубенчики, уносясь с хищной птицей высоко в поднебесье.

– Хорошая ставка, – сказал урядник, провожая птицу взглядом.

– Иван Грозный – редкий охотник! Подарок польского короля, – Алексей Михайлович неотрывно следил за полетом любимого кречета.

Сокол поднялся так высоко, что стал едва приметной точкой. На мгновение он застыл в воздухе.

– Замер! – прошептал урядник.

– Взгоняй, сейчас падёт! – закричал царь.