Но представитель к его словам отнёсся равнодушно, словно из-за отсутствия повода к придиркам не хотел продолжать разговор на эту тему. Но потом этот повод он всё-таки нашёл.

– А по-вашему мнению, сколько лет было человеку, который писал эти письма?

– Я не почерковед, чтобы уметь разбираться в таких тонкостях, – ухмыльнулся Малышев.

– А вы полагаете, что это был вовсе не тот, который угрожал вам по телефону?

– Может, и тот, я не знаю…

– То есть, вы согласны с тем, что это мог быть один и тот же человек?

– Да.

– А если это так, то по простейшей логике становится понятно, что ему пятьдесят лет, но вместо того, чтобы внятно и правдиво отвечать на вопросы, вы отнимаете у нас время и пытаетесь запутать! – раздражённо повысил голос представитель.

«Кто кого путает, уже и дураку понятно… – подумал Малышев, чувствуя, что от возмущения его лицо начинает наливаться кровью. – А также нет сомнений и в том, что здесь явно попахивает дурдомом…»

– Но доказательств, что это было одно и тоже лицо, не существует, а поэтому ваша так называемая логика несостоятельна! – огрызнулся он.

– Отвечать только на вопросы, иначе у вас могут возникнуть очень серьёзные проблемы! – строго предупредил представитель.

«Когда убедительных аргументов для ответа не находится, проще, конечно, прижучить… – с презрением подумал Малышев. – А адвокат тоже хорош… Вместо того, чтобы вмешаться и остановить это безобразие, он опустил глаза и делает вид, что происходящее его не касается. Ясно: рассчитывать на него после такого поведения было бы более чем наивно.»

– Если вас преследовали, вы должны были немедленно переменить местожительство и уехать, – продолжал тот. – Вы сделали это?

– Дело в том, что с учётом российских особенностей сменить обжитое место и уехать неизвестно куда не так-то…

– Отвечать только да или нет! – раздражённо перебил представитель.

– Но почему я не могу объяснить?! – возмутился Малышев. – Поймите, что сразу уехать невозможно, так как на новом месте не будет ни жилья, ни работы!

– Если вы не перестанете пререкаться, то мы будем вынуждены допрос прервать, а вас отправить в тюрьму! – теряя терпение, в последний раз предупредил тот.

«А здесь, конечно же, пятизвёздочный дом отдыха…» – с иронией       подумал Малышев, вспомнив ограждение с колючей проволокой и автоматчиков на воротах. Но спорить дальше не стал, опасаясь, как бы представитель не перешёл от слов к делу.

– Вы обращались с жалобой в вышестоящие инстанции?

– Да, в Генеральную прокуратуру.

– И что они вам ответили?

– Только то, что моё заявление отправлено для повторного расследования в нашу, городскую.

– Какой был результат этого расследования?

– Я не знаю, так как уехал в Англию, не дождавшись ответа. Но уверен, что для меня он мог быть только отрицательным.

– А не потому ли вы уехали раньше времени, что результат, напротив, мог оказаться положительным, и в этом случае вы лишились бы оснований для прошения убежища? – с подозрением посмотрел представитель.

– Чтобы понять, каким он мог оказаться, – насмешливо хмыкнул Малышев, – не нужно строить предположений, а достаточно вспомнить о первом и неудачном расследовании прокуратуры, а также об угрозах и избиении, последовавших после моих жалоб.

Видимо, не находя доводов против, тот промолчал и стал что-то быстро записывать. Затем снова заглянул в папку и продолжал:

– Вы привезли с собой какие-нибудь заявления или письма от свидетелей, подтверждающих, что преследование происходило на самом деле?

– Не – ет… недоумённо протянул Малышев. – А разве для этого недостаточно тех документов, что уже есть?