Совсем маленькая фотография, снятая намеренно наискосок: Питер октября 1993 года, с галереи Исаакия. Зеленые скульптуры соборного фронтона, тающая дымка уже голых веток перед зданием Двенадцати Коллегий, а за ним – стальная грозная Нева. Помню, как город казался мне тающим и исчезающим под лучами осеннего солнца, и помню плечо любимого одноклассника позади. Это мы вдвоем смотрели тогда с галереи.

А это солнечный Страсбург, улица, на которой мы жили с Ленькой в двухтысячном, упирающаяся в колокольню.

Три египетских фотографии. На первой раскопки в пустыне, какие-то ямы, остатки стен… Это некрополь, то ли в Саккаре69, то ли в Гизе70. Судя по туманным треугольникам, ломающим почти идеальный горизонт, все-таки в Гизе. На второй изумительный храм, это точно в Саккаре, возле Джосера71, я помню. На третьей – под сводом этого храма, недоверчиво трогая колонну, стою я-любимая собственной персоной, в белой кофточке, с кепкой в руке. Потрясение египетских дней я тоже помню. И этот камень под ладонью, такой же теплый, как флорентийская ступенька, только на четыре с половиной тысячи лет старше.

Еще две маленькие фотографии Питера осенью 1993. Умытый прошедшим дождем Мариинский дворец – с исаакиевской галереи, сбоку в кадре толстое тело колонны закрыло Синий Мост. И Спас72 с высоты пешехода, не с канала, а как бы с изнанки, спрятавшийся за дворец, имени которого не помню, возле моста с гербами на чугунных перилах…

Во пейзажей развелось. Колоколенка. Это где такое? Перевернула: вдруг есть? Есть! Монмартр, 2000! А это что за кувшинка среди темно-зеленых листьев? Помню, где, но не помню, когда снимала. Это в садах Ротшильда, недалеко от Биньямины73. Вечерняя Флоренция 1996, отражающаяся в Арно74: мы с Ленькой уже помирились, вернулись из Сиены, и он как раз упоенно рассуждал о турбуленции… А это мост в Брюгге-2000, с красными цветами и зелеными фонариками, а вот эта блоха в розовой куртке на мосту – это я. Неудивительно, что такая поганая композиция… Это я на Леньку ворчу. Не умеет он снимать. Зараза. А уж как хорошо нам гулялось там, в Брюгге…

Гуня в гостях у подруги в писгат-зеевской75 квартире. Девкам тут вокруг четырех лет, подруга побольше, Гунька поменьше. Сидят на винтовой лесенке, подруга в зеленых штанах смотрит в объектив, а Гунька снизу вверх – преданно на подругу, аж хвостики трепыхаются… Нет, на фото не видно, конечно, что трепыхаются. Но понятно из контекста. На Гуньке шикарный джинсовый комбез, светло-голубой с аппликациями, и все коленки в песке…

Уй, блин, опять целая пачка, какая-то разношерстая… Рим, Рим, Прага, Каир, Каир, Питер, Гент, Каир, Венеция, Иерусалим, Гуня на горшке… Нет, так не пойдет, по порядочку давайте…

Колизей. Леня от него, помнится, очень впечатлялся. На этом фото как раз внутренности видны, то, что под ареной.

Вид на Рим-1996 с верхушки собора Святого Петра. Ой, страшно вспомнить, как я туда заползала. Лестница там вьется внутри кладки купола, по окружности, сужая радиус. Высота собора сто двадцать метров, первые шестьдесят можно, как белый человек, проехать на лифте. А потом – вот такая неслабая физкультура. Сколько получается, этажей двадцать? Да я на третьем в обычной жизни дохну. Правда, тогда я была помоложе. Но кашляла тоже очень даже ничего себе. А зато заползла – и вот тебе все под небесами: и площадь с круглой колоннадой76, и прямая как стрела улица77 эта, как ее бишь, выводящая к белым мостам Тибра, и замок Святого Ангела ошую78, и далее-е-екий монумент Виктора Эммануила, уже там, на той стороне, не в Транстевере79